тельно, что в Малороссии у простого народа еще в конце XVI в. недельным праздником была пятница, а не воскресение (акты Зап. Росс. стр. 29-44), намеки на что имеются и в Духовном Регламенте, ч. 2 (пп. 4 и 5.) от начала XVIII века.
Легче и естественнее совершилось переплетение праздников христианских, главным образом, так называемых „господних“ с языческими праздниками. Причина этого заключалась в существе славянского политеизма. На первом месте русские боготворили небесных деятелей, дающих жизнь и силу земле, или ее жизнедавцев, именно, во первых, того невидимого деятеля, который производит облава и молнии и посылает дождь на землю, во вторых, солнце, которое освещает ее, и все животворит. Божество громов, молнии и дождей русские называли Перуном, что значит ороситель, дождитель, (Афанасьев I, 248), а божество солнца — Дажь-богом, что значит рождающий, светящий (Афанасьев I, 70), и Хорсом или Корсом, что значит творец, производитель (Бодянский в Чт. общ. ист. и древн. 1846 кн. 2). Так как оба божества действуют совместно одно с другим, взаимно дополняя друг друга, то праздники им были общие и опирались на солнечный цикл.
Годовое отношение солнца в земле разделяется на два периода: в продолжение одного оно печется о ней и животворить, а в продолжение другого как бы оставляет своим попечением. Первый период началом своим имеет зимний солнцеворот, 12 декабря, когда солнце снова поворачивается на лето, в марте солнце сравнивает день с ночью (весеннее равноденствие) и начинает его удлинять, и в тоже время, перевесив над холодом, постепенно начинает прибавлять тепла, наконец, в июне солнце доводит день до наибольшей продолжительности и тепло до наибольшей степени силы. Эти три солнечные термины и были временами праздников Солнцу и Перуну: первый праздником нового года, второй — весны и третий — лета. Но с этими же солнечными терминами совпадали и важнейшие христианские праздники Рождества и Пасхи с Пятидесятницей. Результатом этого явилось соединение первого языческого праздника Солнцу и Перуну, называвшегося Колядой или Коледой, с христианским праздником Рождества Христова и вообще со всем праздником так назыв. двенадцатидневия (δωδεχαήμερον) от Рождества Христова до Богоявления.
Народные обычаи, игры и увеселения этого времени суть пережитки языческого праздника Коляды. У южных славян и в Малоросии доселе в Рождественский сочельник устраивается особая обрядовая трапеза, с подачею специально рождественских блюд — кутьи и взвара (Петрушевича, общерусс. дневник стр. 85) и с молением о плодородии и благополучии наступающего года, почему и вечер Рождественского сочельника у малороссов называется щедрым вечером. (Снегирев, Русс, простонар. праздники вып. 2 стр. 9). Доселе еще употребляющиеся в этот вечер колядки — это отрывки древних песнопений в честь Перуна и Хорса! В тесной связи с этим находятся святочные гадания, коими желали узнать судьбу в предстоящем году.
Время коленд — это великое время. На святках злыми богами выпускаются на простор злые духи, так наз. васильчики, корочуны. Средством укрыться от действия их являются переряживания. Языческая практика празднования колеиды могла сохраниться у нас тем более и естественнее, что аналогичные верования и обычаи существовали и в Византии, как это хорошо видно из 62 правила Трульского собора 692 года.
Второй весенний праздник Солнца и Перуна был перенесен на время Пасхи, начиная с поста вплоть до Пятидесятницы, переходя таким образом в третий праздник Перуна и Солнца, совершавшийся летом. Святая неделя в некоторых местностях России называется гремяцкою неделей (Сахаров I, 75). Существует примета, что на святой неделе гром к урожаю. (Петрушевич, общерусский дневник церковных, народных, семейных праздников стр. 40). Судя по актам Владимирского собора 1274 г., в некоторых местах России в ночь святого воскресения совершали языческий праздник, „аки Дионисов“, посредством „вискания и ржания вкупе мужей и жен“. На это же время с Пасхи до Троицына дня падает чествование четвергов, как дней посвященных Перуну (срав. немецкий Donnerstag), выступившему у нас под именем пророка Ильи (ср. 4 прав. Никифора-исповедника у Pahhys-Pòthis IV, 431). Этот же период представлялся временем чествования мертвых. В великий четверг кликали мертвых (Стоглав гл. 41 вопр. 26), приветствуя возвращение их с того света,
