ненского сельского исполкома о постановке икон в здании сельского общественною собрания удовлетворению не подлежит, при чем Отделу Юстиции предлагается раз’яснить гражданам о несовместимости декрета об отделении церкви от государства и постановки в публичных общественных мистере, как, например, в здании сельского общественного собрания, икон или каких-либо других предметов религиозного культа, как нарушающих республиканскую обстановку советского общественного учреждения“. (1 авг. 1919 г. № 923.)
Ознакомившись с обязательным постановлением Костромского губернского военно-революционного совета, распубликованным в № 23 „Советской Газеты“, VIII Отдел в части, относящейся к церковным сборам, Костромскому Губернскому Исполнительному Комитету раз’яснил: „сторонникам того или иного религиозного культа должны быть запрещаемы сборы, имеющие принудительный характер, но под это понятие ни в коем случае не могут быть подведены сборы-складчины, носящие добровольный характер и производимые лишь но нужде определенного храма, часовни, молитвенного дома“. (3 апр. 1919 г. № 454.)
От мосальского комиссара по национальным и церковным делам (Калужск. г.) поступил в VIII Отдел следующий запрос: „В связи с проведением в жизнь декрета от 23 января 1918-года об отделении церкви от государства среди населения вверенного мне района появились разосланные местным губернским епархиальным советом постановления так называемого „священного собора православной Российской церкви“, воззвания, под наименованием „церковная лепта“, о сборе пожертвований, как деньгами, так и натурою, т. е. произведениями сельского хозяйства, промышленности и другими предметами на дела просвещения, призрения и проч. Рядом же с этим участковыми благочинными пред’явлены к церквам и их причтам требования о взносе по раскладке епархиального собрания сборов для поддержания деятельности епархиальных учреждений и организаций. Не усматривая из самого декрета 23 января 1918 г., как равной из преподанных инструкций, насколько законны означенные сборы, я прошу раз’яснить мне, допустимы ли они“.
Приложенное в копии „постановление священного собора православной Российской церкви“ о сборе „церковная лепта“ говорит: 1) В целях усиления средств общецерковной казны учреждается особый церковный сбор под наименованием „Церковная лепта“. 2) Сбор этот производится во всех приходах православной Российской церкви ежегодно и повсеместно в период времени с первого октября по 21 ноября включительно. 3) Сбор производится: а) в храмах, во время богослужения, причем блюдо на „церковную лепту“ обносится первым, и б) в приходах, по городам, деревням, селам и слободам — по домам прихожан и другими способами, в зависимости от местных условий. Пожертвования могут поступать как деньгами, так и натурою, как то: продуктами сельского хозяйства, плодоводства, огородничества, пчеловодства, произведениями ремесленного и промышленного труда и другими предметами. Собранное может быть продаваемо на местах и обращаемо в деньги“.
По поводу, установления т. наз. „священным собором православной Российской церкви“ особого сбора „Церковная лепта“ мосальскому комиссару по национальным и церковным делам VIII Отделом раз’яснено, что „обложение граждан особым сбором под названием „церковная лепта“ является неправомерным по следующим соображениям: 1) предназначается он не на удовлетворение потребностей группы граждан, принявшей на основе распубликованного соглашения какой-либо определенный храм, а имеет в виду усиление средств общецерковной казны“, из которой производится оплата содержания членов собора, синода, высшего церковного совета и проч. клерикальных учреждений, 2) вопреки декретов Совета Народных Комиссаров и неоднократных распоряжений центральных советских властей, имеет в виду сосредоточить при каждом храме явно незаконный сбор и продажу продуктов сельского хозяйства, плодоводства, огородничества и т. п., большая часть каковых продуктов является нормированными и подлежащими передаче в ссыпные и иные учетные пункты, 3) как видно из отношения и. д. благочинного на имя „причта и старосты церкви села Батищево“, сбор этот имеет принудительный характер и носит лишь замаскированную форму ранее существовавшего принудительного же епархиального обложения“. (18 дек. 1918 г. № 519).
Через Тверской Губернский Отдел Юстиции от народного судьи 4-го района Новоторжского уезда поступило следующее сообщение: „В моем районе проживает некий святоша царских времен, который и в настоящее время продолжает выдавать себя за имеющего дар прозорливости и святости, оказывая этим известное влияние на темные и невежественные массы народа. Вследствие этого происходят семейные раздоры, нередко кончающиеся бракоразводом и даже потерею рассудка теми лицами, кои верят в его святость. Он выманивает от них деньги и последние предметы домашнего обихода, доводя многие семьи до полного обнищания“. Сообщая об изложенном, народный судья просит указаний, как надлежит ему поступить в отношении данного „святоши“.
Тверскому Губернскому Отделу Юстиции VIII Отделом раз’яснено, что „если все приведенные в заявлении народною судьи факты могут быть доказаны, следует изобличить этого святошу в недобросовестном обманном выманивании от народа денег и принудить его к общественным работам“ (17 апр. 1919 г. № 519.)
