было сообщено, что „местная тюремная церковь в феврале с/г. совершенно упразднена, вое иконы и церковная утварь переданы в Пятницкую церковь, а помещение тюремной церкви предназначено для школы заключенных, где были поставлены школьные парты и др. принадлежности. В настоящее время школа не функционирует, но митинги для заключенных устраиваются“ (21-го сент. 1919 г.).
Баптистами гор. Егорьевска, Рязанск губ. была направлена в VIII Отдел жалоба на чинимые якобы им препятствия Егорьевским отделом по ликвидации церковных имуществ.
В виду этого, VIII Отдел просил Егорьевский совет иметь в виду, что „принадлежащий баптистам молитвенный дом подлежит передаче, согласно инструкции от 21 августа 1918 г, имеющей быть составленной группе верующих. В сем молитвенном доме религиозная проповедь свободна, поскольку она не заключает в себе контрреволюционной опасности для интересов рабоче-крестьянской революции“. В заключение VIII Отдел предложил поставить о сем в известность доверенного баптистов Г. И. Кондракова и о дальнейшем направлении сего дела осведомлять VIII Отдел. (5 июля 1919 г., № 821).
Об’единенный Совет религиозных общин и групп возбудил перед VIII Отделом жалобу по поводу закрытия в гор. Пензе молитвенного дома одной из внецерковных религиозных общин.
VIII Отделом об’единенному Совету раз’яснено что „как усматривается из об’яснений Пензенского Губисполкома, уплотнение домов в Пензе, вызвавшее соединение двух молитвенных домов в один дом, произошло в силу местных тяжелых жилищных условий, ввиду близости Пензы к фронтовой полосе и происходящей от сего необходимости размещения военштабов. Посему не может быть речи о нарушении в данном случае принципов свободы совести, равно и незакономерности действий представителей Советской власти (1 авг. 1919 г., № 922).
На имя Совнаркома Казанской общиной евангельских христиан была подана жалоба, переданная на дальнейшее расследование в Народный Комиссариат Юстиции. По распоряжению последнего было произведено следствие. Член Уголовной Следственной Комиссии при Казанском Отделе Юстиции сообщил: „предварительным следствием установлено, что причиной закрытия религиозно-молитвенных собраний евангельских христиан 16-го сего марта в гор. Казани послужили проповеди, произносимые на этих собраниях, в которых присутствовавшая публика возбуждалась против теперешнего строя, против Советской власти, что возмущало публику (показания свидетелей Семенова, Моксорова) и что результатом этого потом было два дела у местного народного судьи Моксорова о красноармейцах, отказывавшихся не только воевать за Советскую власть, но и исполнять какую-либо работу для войны; что, хотя ст. 13 Основ. Законов и ст. 3 декрета об отделении церкви от государства предоставляют каждому свободное вероисповедание, но ст. 5 того же декрета указывает, что свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и спокойствия и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики и что местные власти имеют право принимать меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и спокойствия; что, таким образом, распоряжения местных представителей Советской власти о закрытия собрания евангельских христиан не противоречат законам о свободном вероисповедании, а потому постановил: настоящее дело, как подлежащее прекращению за отсутствием превышения власти со стороны местных властей, препроводить заведывающему Казанским губернским отделом Юстиции на распоряжение“.
Рассмотрев дело, VIII Отдел пришел к заключению, что меры, принятые в апреле 1919 г. казанскими представителями Советской власти, соответствовали правильно понятым интересам момента, не позволявшим допускать пропаганду (под видом религиозных учений) стремящихся ослабить силу сопротивления красной армии бандитам российским и международным, при чем, как видно из протоколов дела, на собраниях не допускалось возможности возражать против такой „непротивленческой“ агитации.
Посему VIII Отдел не находит в этом деле признаков нарушения Советской конституции и вышеупомянутое решение судебной власти считает правильным (29 июля 1919 г., № 906).
От вологодских губернского и городского исполнительных комитетов в VIII Отдел поступило заявление следующего содержания. „Чрезвычайный рост города (в настоящее время до 120 тыс.), приостановка постройка новых жилых помещений со времени 1914 г. присутствие в городе массы воинских частей и учреждений армии в связи с военными действиями на севере, увеличение числа общественных и правительственных учреждений в последнее время обострили жилищный кризис в городе до последних пределов В связи с нуждами фронта почти все школьные помещения города в настоящее время заняты под учреждения армии или местного гарнизона. Приближающийся учебный год ставит органы народного просвещения в чрезвычайно тяжелое положение из-за отсутствия помещений для школ. Считая величавшим несчастием необходимость оставить детей школьного возраста без учебных занятий, исполнительные комитеты уже прибегли к крайней мере уплотнения всех правительственных учреждений: все уездные отделы Исполкома переведены в помещения губернских. Благодаря этому удалось освободить помещения для 4-5 школ, что однако далеко не удовлетворит потребности в школьных помещениях. Ввиду этого исполнительные
