учреждения и создали и создаем свои, новые. Это процесс трудный, мы учимся управлять всем общественным хозяйством, делаем ошибки, исправляем их. Однако оказывается, что, сломав всю старую машину классового угнетения тружеников, всю эту помещичью жандармерию и т. д., мы церковь, которая составляет часть этой старой государственной эксплоататорской машины, не уничтожили. Мы лишь лишили ее государственного содержания, огромных земельных, денежных и т. д. фондов, отделили ее от своего государства, лишили ее государственной власти. Но все же этот обломов старой государственной помещичье-капиталистической машины сохранился, существуют эти десятки тысяч священников, монахов, митрополитов, архиереев. Почему же с такой незаслуженной ею осторожностью отнеслась Советская власть в этому обломку старой машины? Потому, что, как мы видели, это машина двойного действия. С одной стороны, ее действие опирается на технически отсталый процесс производства в крестьянском хозяйстве, где сильно еще представление о вмешательстве через ее посредство всемогущих сверх’естественных сил, с другой стороны, духовенство, опираясь на божественный авторитет, воспитывает народ в определенном направлении, гипнотизирует его для руководства им в политических государственных видах эксплоататорских классов. Поскольку вера во вмешательство божества в житейские отношения имеется налицо, поскольку она у крестьянина искренна, постольку простым запретом, репрессией такая вера устранена из головы крестьянина быть не может, — и запретить декретом служение молебнов о дождике было бы смешно и глупо. Если человек верит, напр., в черта, а я прикажу ему не верить, то все равно он будет трястись в темной комнате.
Мы должны считаться с фактом наличности у нашего союзника, и брата крестьянина — труженика искренних убеждений, предрассудков, коих он, к сожалению, еще не смог изжить, с которыми он в силу известных нам причин не успел покончить, мы, конечно, должны помочь ему с ними покончить, но об’явить ему войну за то, что он темен и неучен, за то, что он был воспитан в этих предрассудках, рвать на этом основании союз наш с ним — было бы не только бесполезно, но и вредно. Это значит лишь вооружить этого искреннего человека против нас и наших идей, ибо религиозный фанатизм как и национальный, это — самые опасные виды фанатизма. Посмотрите, чем орудует на Украине и в других странах Антанта? Национализмом. Конечно, не малороссийский язык и не малорусская национальность дорога международным бандитам. Национализм, шовинизм, это буржуазные предрассудки, которыми ловко пользуются крупные капиталистические разбойники в Галиции, в Польше и всюду. Конечно, национальное чувство для классового государства когда-то было полезно в борьбе его с другими такими же государствами, но теперь в эпоху пролетарской, мировой революции, борьбы трудящихся всех наций против капиталистов всех наций, раздувание к эксплоатация национального самолюбия служит лишь орудием в руках угнетателей для раскалывания рядов одураченных трудящихся, для сталкивания их лбами. То же почти можно сказать и о религиозных предрассудках, они еще играют роль в психологии масс, ибо у них они искренни и бороться с ними насилием или просто угнетением нельзя и отменить их декретом бесполезно. Такова наша позиция по отношению в искренней крестьянской религии.
Совершенно иначе дело обстоит относительно религиозной политики угнетательских классов, которые стремятся использовать наличность религиозности у трудящихся для увековечения своей эксплоатации, своего господства, для дальнейшего затемнения сознания масс или для возвращения своего над ними политического и экономического господства.
Вот в этой то области Советская власть и обязана всю бывшую духовную армию самодержавия и капитала, как орган угнетения и классового руководства массами трудящегося народа, обезвредить, отнять у нее всю ту материальную и организационную мощь, которую придавало ей угнетательское государство. Этому несомненно сочувствуют сами верующие, если они искренни. Ни один искренний человек из трудящихся не станет отстаивать за священниками и монахами нрава владеть огромными земельными пространствами, угодьями, поместьями, лавками и лобазами, права распоряжаться производительными процессами, общественными работами, фондами социального обеспечения, преподаванием наук, воспитанием юношества
