величиною съ шестерыхъ слоновъ и ноги у нея были съ пальцами, какъ у коня Юлія Цезаря; а сама она вислоухая, какъ козы Лангедока, и съ рожкомъ на заду. Масти она была бурой, а мѣстами сѣрой въ яблокахъ. Но всего страшнѣе у нея былъ хвостъ, такой же толщины и такой же четырехугольный, какъ колонна св. Марка около Ланжа, и съ такими же колючками какъ у хлѣбныхъ колосьевъ.
Если это васъ удивляетъ, то вамъ слѣдуетъ еще пуще дивиться хвосту скиѳскихъ барановъ, которые вѣсили слиткомъ тридцать фунтовъ или же сирійскимъ овцамъ, которымъ приходится — если Тено[1] не вретъ — привязывать сзади телѣжку, чтобы поддерживать хвостъ, до того онъ длиненъ и тяжелъ. У васъ, конечно, нѣтъ такихъ овецъ, въ здѣшнемъ плоскомъ краѣ, лежебоки вы этакіе!
_p._39.png)
Кобыла была доставлена въ Олонскую гавань на трехъ ластовыхъ суднахъ и одной бригантинѣ.
И когда Грангузье ее увидѣлъ, то сказалъ:
— Вотъ какъ разъ такой конь, какъ нужно, чтобы доставить моего сына въ Парижъ. Ей-богу, теперь все пойдетъ какъ по маслу! Онъ станетъ со временемъ великимъ ученымъ. Если бы не почтенныя животныя, могли ли бы мы быть учеными?!
На другой день, распивъ бутылочку, Гаргантюа, его наставникъ Понократъ и свита тронулись въ путь; вмѣстѣ съ ними и молодой пажъ Евдемонъ. И такъ какъ погода стояла ясная и теплая, отецъ заказалъ для Гаргантюа полусапожки, которые Бабенъ[2] называетъ ботинками.
И вотъ весело ѣхали они путемъ-дорогою и сладко ѣли и пили, пока не проѣхали Орлеана. А тамъ пошелъ густой лѣсъ длиной въ тридцать пять
- ↑ Раблэ намокаетъ на Voyage et itinéraire de oultre mer faict parfrére Jean Tenaud maistre es arts, docteur en théologie et gardien des frères mineurs d’Angoulesme.
- ↑ Неизвѣстное лицо; можетъ быть, какой-нибудь извѣстный сапожникъ того времени.
величиною с шестерых слонов и ноги у неё были с пальцами, как у коня Юлия Цезаря; а сама она вислоухая, как козы Лангедока, и с рожком на заду. Масти она была бурой, а местами серой в яблоках. Но всего страшнее у неё был хвост, такой же толщины и такой же четырехугольный, как колонна св. Марка около Ланжа, и с такими же колючками как у хлебных колосьев.
Если это вас удивляет, то вам следует еще пуще дивиться хвосту скифских баранов, которые весили слитком тридцать фунтов или же сирийским овцам, которым приходится — если Тено[1] не врет — привязывать сзади тележку, чтобы поддерживать хвост, до того он длинен и тяжел. У вас, конечно, нет таких овец, в здешнем плоском крае, лежебоки вы этакие!
Кобыла была доставлена в Олонскую гавань на трех ластовых суднах и одной бригантине.
И когда Грангузье ее увидел, то сказал:
— Вот как раз такой конь, как нужно, чтобы доставить моего сына в Париж. Ей-богу, теперь всё пойдет как по маслу! Он станет со временем великим ученым. Если бы не почтенные животные, могли ли бы мы быть учеными?!
На другой день, распив бутылочку, Гаргантюа, его наставник Понократ и свита тронулись в путь; вместе с ними и молодой паж Евдемон. И так как погода стояла ясная и теплая, отец заказал для Гаргантюа полусапожки, которые Бабен[2] называет ботинками.
И вот весело ехали они путем-дорогою и сладко ели и пили, пока не проехали Орлеана. А там пошел густой лес длиной в тридцать пять
