— Вотъ именно.
— Чертъ побери, давай пить. Я пью только въ свое время, какъ мулъ папы.
— Я пью только изъ требника[1], какъ добрый монахъ.
— Что прежде родилось: жажда или пьянство?
— Жажда. Кто бы сталъ пить безъ жажды, когда люди были невинны?
— Пьянство. Потому что: privatio præsupponit habitum. Я вѣдь кутейникъ! Fœcundi ca ces quem non fecere disertum?
— Нашъ братъ, невинный человѣкъ, часто пьетъ и безъ жажды.
— Я, грѣшный человѣкъ, не пью безъ жажды, которую чувствую или, по крайней мѣрѣ, предчувствую, чтобъ предупредить ее, понимаете. Пью, чтобъ не пришлось мучиться отъ жажды.
— Я пью вѣчно. Для меня вѣчность — пьянство, а пьянство — вѣчность. Будемъ пѣть и пить. Затянемъ круговую.
— Затянемъ мотетъ.
— Гдѣ моя лейка[2]? Это еще что? За меня по довѣренности другіе пьютъ!
_p._12.png)
— Вы смачиваете горло, чтобы въ немъ перестало першить? Или у васъ только и першитъ для того, чтобы его промочить?
— Я ничего не смыслю въ теоріи, а практика меня иногда выручаетъ.
— Наливай поскорѣе! Я промачиваю горло, потягиваю изъ рюмочки, и все изъ-за страха смерти.
— Пейте всегда, никогда не помрете.
— Если я не буду пить, то засохну и помру. Душа моя переселится къ лягушкамъ въ прудъ. Душа не можетъ жить въ засухѣ[3].
— Виночерпіи, творцы новой формы, превратите меня, не пьющаго, въ пьющаго. Вѣчная поливка требуется для корявыхъ и сухихъ кишекъ.
— Тщетно пьетъ тотъ, кто не чувствуетъ удовольствія. Тому все вино переходитъ въ кровь, а пузырю ничего не достается.
— Я охотно обмою потроха теленка, котораго я сегодня утромъ потрошилъ. Я порядкомъ набилъ желудокъ.
— Если бы бумага на моихъ векселяхъ такъ же пропиталась виномъ, какъ я, то мои кредиторы получили бы обратно свое вино, если бы выжали ихъ.
- ↑ Бутылка въ формѣ требника, изобрѣтенная монахами.
- ↑ Непереводимая игра словъ, основанная на созвучіи entonner — запѣвать и entonnoir — воронка, лейка.
- ↑ Св. Августинъ: Anima certe, quia spiritus est, in sicco habitare non potest.
— Вот именно.
— Черт побери, давай пить. Я пью только в свое время, как мул папы.
— Я пью только из требника[1], как добрый монах.
— Что прежде родилось: жажда или пьянство?
— Жажда. Кто бы стал пить без жажды, когда люди были невинны?
— Пьянство. Потому что: privatio præsupponit habitum. Я ведь кутейник! Fœcundi ca ces quem non fecere disertum?
— Наш брат, невинный человек, часто пьет и без жажды.
— Я, грешный человек, не пью без жажды, которую чувствую или, по крайней мере, предчувствую, чтоб предупредить ее, понимаете. Пью, чтоб не пришлось мучиться от жажды.
— Я пью вечно. Для меня вечность — пьянство, а пьянство — вечность. Будем петь и пить. Затянем круговую.
— Затянем мотет.
— Где моя лейка[2]? Это еще что? За меня по доверенности другие пьют!
— Вы смачиваете горло, чтобы в нем перестало першить? Или у вас только и першит для того, чтобы его промочить?
— Я ничего не смыслю в теории, а практика меня иногда выручает.
— Наливай поскорее! Я промачиваю горло, потягиваю из рюмочки, и все из-за страха смерти.
— Пейте всегда, никогда не помрете.
— Если я не буду пить, то засохну и помру. Душа моя переселится к лягушкам в пруд. Душа не может жить в засухе[3].
— Виночерпии, творцы новой формы, превратите меня, не пьющего, в пьющего. Вечная поливка требуется для корявых и сухих кишок.
— Тщетно пьет тот, кто не чувствует удовольствия. Тому все вино переходит в кровь, а пузырю ничего не достается.
— Я охотно обмою потроха теленка, которого я сегодня утром потрошил. Я порядком набил желудок.
— Если бы бумага на моих векселях так же пропиталась вином, как я, то мои кредиторы получили бы обратно свое вино, если бы выжали их.
