зывая помощь угнетеннымъ, уча добру и здоровой жизни, издавая разумные законы, осыпая народъ милостями и благодѣяніями. Отъ этого вселенная прозвала его великимъ царемъ Эвергетомъ, т.-е. благодѣтелемъ, какъ приказалъ Юпитеръ нѣкоей Памилѣ[1]. Гезіодъ въ своей Ѳеогоніи указываетъ надобрыхъ демоновъ, — назовемъ ихъ, если хотите, ангелами, — какъ на посредниковъ между богами и людьми, превосходящихъ людей, но уступающихъ богамъ. И такъ какъ всѣ небесные сокровища и дары достигаютъ до насъ черезъ ихъ руки, то онъ называетъ ихъ роль царственною: потому что исключительнымъ дѣломъ царей должно быть: дѣлать добро и никогда не причинять зла.
Таковъ былъ властитель вселенной Александръ Македонскій. Такимъ образомъ владѣлъ землею и Геркулесъ, освобождая людей отъ чудовищъ, отъ угнетеній, насилій и тиранніи, милостиво правя ими, воцаряя между ними справедливость и правосудіе, удерживая среди нихъ добрый порядокъ и издавая законы, содѣйствующіе прочности государства, пополняя то, чего недоставало, сокращая то, что оказывалось лишнимъ, прощая все прошлое зло и забывая всѣ личныя оскорбленія. Примѣръ этому видимъ въ амнистіи аѳинянамъ, когда благодаря мужеству и стараніямъ Ѳразибула были искоренены тираны. Позднѣе то же самое превозносилъ въ Римѣ Цицеронъ, и этому же подражалъ императоръ Авреліанъ. Вотъ волшебные напитки и любовныя чары, посредствомъ которыхъ мирно удерживается то, что съ трудомъ завоевано. И счастливѣе царствовать не можетъ завоеватель, или король, или принцъ, или философъ какъ чередуя правосудіе съ доблестью. Доблесть свою онъ доказалъ побѣдой и завоеваніемъ. Правосудіе его обнаружится въ томъ, что въ добромъ согласіи и любви со своимъ народомъ онъ издастъ законы, обнародуетъ эдикты, установитъ религіи, окажетъ каждому справедливость, и какъ говоритъ объ Октавіи Августѣ благородный поэтъ Маро:
«Онъ, побѣдитель, по своей волѣ
Издавалъ законы въ угоду побѣжденнымъ».
Вотъ почему Гомеръ въ своей Иліадѣ называетъ добрыхъ государей и великихъ царей Kosmetoras laon, то-есть краса народовъ. Такими соображеніями руководствовался Пума Помпилій, второй царь римлянъ, справедливый, мудрый философъ, когда повелѣлъ, чтобы въ праздникъ, посвященный богу Терминусу и который назывался Терминаліи, приносились лишь безкровныя жертвы. Этимъ онъ показалъ намъ, что въ предѣлахъ государства слѣдуетъ править мирно, дружелюбно, милостиво и не пачкать рукъ кровью и грабежомъ. Кто поступаетъ иначе, тотъ не только утратитъ то, что пріобрѣлъ, но еще навлечетъ на себя срамъ и позоръ въ томъ смыслѣ, что всѣ сочтутъ, что онъ нечистыми путями сдѣлалъ свои пріобрѣтенія, разъ они ушли изъ его рукъ. Извѣстно вѣдь, что чужое добро въ прокъ не идетъ. И хотя бы онъ всю жизнь пользовался пріобрѣтеннымъ имуществомъ, но если его наслѣдники утратятъ его, то позоръ этого падетъ на покойника и память его будутъ проклинать, какъ память неправеднаго завоевателя. Вѣдь не даромъ говоритъ пословица: «Чужимъ добромъ не разживешься». Замѣтьте также, записные подагрики, что этимъ путемъ Пантагрюэль одного ангела превратилъ въ двоихъ, — какъ разъ обратное дѣйствіе тому, что совѣтуетъ Карлъ Великій, обратившій одного діавола въ двоихъ, когда переселилъ саксонцевъ во Фландрію, а фламандцевъ въ Саксонію. Не въ силахъ удержать саксонцевъ, присоединенныхъ имъ къ имперіи, въ повиновеніи, такъ какъ они поминутно, бунтовались, если его случайно отвлекала война въ Испанію или другія отдаленныя страны, — онъ переселилъ ихъ въ свой край, естественно покорный ему, а именно во Фландрію; а своихъ природныхъ подданныхъ, фламандцевъ, переселилъ въ Саксонію, не сомнѣваясь въ ихъ
- ↑ См. у Плутарха.
зывая помощь угнетенным, уча добру и здоровой жизни, издавая разумные законы, осыпая народ милостями и благодеяниями. От этого вселенная прозвала его великим царем Эвергетом, т. е. благодетелем, как приказал Юпитер некоей Памиле[1]. Гезиод в своей Феогонии указывает надобрых демонов, — назовем их, если хотите, ангелами, — как на посредников между богами и людьми, превосходящих людей, но уступающих богам. И так как все небесные сокровища и дары достигают до нас через их руки, то он называет их роль царственною: потому что исключительным делом царей должно быть: делать добро и никогда не причинять зла.
Таков был властитель вселенной Александр Македонский. Таким образом владел землею и Геркулес, освобождая людей от чудовищ, от угнетений, насилий и тирании, милостиво правя ими, воцаряя между ними справедливость и правосудие, удерживая среди них добрый порядок и издавая законы, содействующие прочности государства, пополняя то, чего недоставало, сокращая то, что оказывалось лишним, прощая всё прошлое зло и забывая все личные оскорбления. Пример этому видим в амнистии афинянам, когда благодаря мужеству и стараниям Фразибула были искоренены тираны. Позднее то же самое превозносил в Риме Цицерон, и этому же подражал император Аврелиан. Вот волшебные напитки и любовные чары, посредством которых мирно удерживается то, что с трудом завоевано. И счастливее царствовать не может завоеватель, или король, или принц, или философ как чередуя правосудие с доблестью. Доблесть свою он доказал победой и завоеванием. Правосудие его обнаружится в том, что в добром согласии и любви со своим народом он издаст законы, обнародует эдикты, установит религии, окажет каждому справедливость, и как говорит об Октавии Августе благородный поэт Маро:
«Он, победитель, по своей воле
Издавал законы в угоду побежденным».
Вот почему Гомер в своей Илиаде называет добрых государей и великих царей Kosmetoras laon, то есть краса народов. Такими соображениями руководствовался Пума Помпилий, второй царь римлян, справедливый, мудрый философ, когда повелел, чтобы в праздник, посвященный богу Терминусу и который назывался Терминалии, приносились лишь бескровные жертвы. Этим он показал нам, что в пределах государства следует править мирно, дружелюбно, милостиво и не пачкать рук кровью и грабежом. Кто поступает иначе, тот не только утратит то, что приобрел, но еще навлечет на себя срам и позор в том смысле, что все сочтут, что он нечистыми путями сделал свои приобретения, раз они ушли из его рук. Известно ведь, что чужое добро в прок не идет. И хотя бы он всю жизнь пользовался приобретенным имуществом, но если его наследники утратят его, то позор этого падет на покойника и память его будут проклинать, как память неправедного завоевателя. Ведь не даром говорит пословица: «Чужим добром не разживешься». Заметьте также, записные подагрики, что этим путем Пантагрюэль одного ангела превратил в двоих, — как раз обратное действие тому, что советует Карл Великий, обративший одного диавола в двоих, когда переселил саксонцев во Фландрию, а фламандцев в Саксонию. Не в силах удержать саксонцев, присоединенных им к империи, в повиновении, так как они поминутно, бунтовались, если его случайно отвлекала война в Испанию или другие отдаленные страны, — он переселил их в свой край, естественно покорный ему, а именно во Фландрию; а своих природных подданных, фламандцев, переселил в Саксонию, не сомневаясь в их
- ↑ См. у Плутарха.
