Собравшись, они въ продолженіе сорока шести недѣль не сумѣли ни разобраться въ этомъ дѣлѣ, ни придти къ какому-нибудь рѣшенію, и такъ это ихъ сердило, что съ досады они мѣста себѣ не находили.
Но одинъ изъ нихъ, котораго звали Дуэ[1], болѣе ученый, опытный и осторожный, чѣмъ всѣ остальные, сказалъ имъ въ одинъ прекрасный день, какъ они ломали себѣ голову:
— Господа, мы давно уже здѣсь засѣдаемъ, но ничего путнаго не дѣлаемъ и не можемъ разобраться въ этомъ дѣлѣ, и чѣмъ больше имъ занимаемся, тѣмъ меньше его понимаемъ; и это намъ стыдъ и срамъ, и, по моему мнѣнію, оно покроетъ насъ позоромъ, потому что мы заблудились въ нашихъ совѣщаніяхъ. Но вотъ, что я придумалъ. Вы, конечно, слышали о великомъ мужѣ, именуемомъ метръ Пантагрюэль, въ которомъ признали самаго выдающагося ученаго нашего времени послѣ тѣхъ диспутовъ, которые онъ публично велъ со всѣми. Я того мнѣнія, чтобы мы призвали его на совѣщаніе съ нами по этому дѣлу, потому что ни одинъ человѣкъ не справится съ этимъ дѣломъ, если оно окажется и ему не подъ силу.
_p._30.png)
Съ этимъ охотно согласились всѣ эти совѣтники и доктора и немедленно послали за Пантагрюэлемъ и попросили его не отказаться разсмотрѣть и изучить тяжбу и сдѣлать имъ докладъ въ томъ смыслѣ, какъ онъ сочтетъ нужнымъ, согласно съ истиннымъ духомъ законовъ; они передали ему въ руки мѣшки съ документами, для перевозки которыхъ потребовалось бы не менѣе четырехъ большихъ ословъ.
Но Пантагрюэль имъ сказалъ:
— Господа, живы ли еще оба вельможи, которые ведутъ между собой эту тяжбу?
На эго ему отвѣчали: да.
— На что же къ чорту намъ всѣ эти вздорныя бумаги и копіи, которыми вы меня нагрузили? Не лучше ли выслушать словесныя показанія тяжущихся, вмѣсто того, чтобы читать всю эту чепуху; вѣдь въ ней ничего нѣтъ кромѣ обмана и діавольскихъ крючковъ Сепола[2] и искаженій закона? Вѣдь я увѣренъ, что вы и всѣ тѣ, черезъ чьи руки прошла эта тяжба, на-
- ↑ Douhet, президентъ въ городѣ Saintes и другъ Раблэ.
- ↑ Бартелеми Сепола, профессоръ въ Падуѣ, ум. 1474; авторъ книги, озаглавленной Cautelae juris.
Собравшись, они в продолжение сорока шести недель не сумели ни разобраться в этом деле, ни прийти к какому-нибудь решению, и так это их сердило, что с досады они места себе не находили.
Но один из них, которого звали Дуэ[1], более ученый, опытный и осторожный, чем все остальные, сказал им в один прекрасный день, как они ломали себе голову:
— Господа, мы давно уже здесь заседаем, но ничего путного не делаем и не можем разобраться в этом деле, и чем больше имъ занимаемся, тем меньше его понимаем; и это нам стыд и срам, и, по моему мнению, оно покроет нас позором, потому что мы заблудились в наших совещаниях. Но вот, что я придумал. Вы, конечно, слышали о великом муже, именуемом метр Пантагрюэль, в котором признали самого выдающегося ученого нашего времени после тех диспутов, которые он публично вел со всеми. Я того мнения, чтобы мы призвали его на совещание с нами по этому делу, потому что ни один человек не справится с этим делом, если оно окажется и ему не под силу.
С этим охотно согласились все эти советники и доктора и немедленно послали за Пантагрюэлем и попросили его не отказаться рассмотреть и изучить тяжбу и сделать им доклад в том смысле, как он сочтет нужным, согласно с истинным духом законов; они передали ему в руки мешки с документами, для перевозки которых потребовалось бы не менее четырех больших ослов.
Но Пантагрюэль им сказал:
— Господа, живы ли еще оба вельможи, которые ведут между собой эту тяжбу?
На эго ему отвечали: да.
— На что же к чёрту нам все эти вздорные бумаги и копии, которыми вы меня нагрузили? Не лучше ли выслушать словесные показания тяжущихся, вместо того, чтобы читать всю эту чепуху; ведь в ней ничего нет кроме обмана и диавольских крючков Сепола[2] и искажений закона? Ведь я уверен, что вы и все те, через чьи руки прошла эта тяжба, на-
