теленокъ, когда вспоминалъ про Пантагрюэля.
— Охъ, сынокъ мой, — говорилъ онъ, — мой птенчикъ, мой котеночекъ, какъ ты хорошъ, и какъ я благодаренъ Господу Богу за то, что Онъ даровалъ мнѣ такого красиваго, такого веселаго, такого милаго сына. Охъ, хо, хо, хо! какъ я радъ; будемъ пить, охъ! отбросимъ грусть! Принесите лучшаго вина, выполоскайте стаканы, накройте скатерть, прогоните собакъ, растопите каминъ, зажгите свѣчку, заприте дверь, разлейте похлебку, призовите бѣдныхъ, раздайте имъ то, чего они просятъ, долой съ меня тогу, я останусь въ одной курткѣ, чтобы удобнѣе пировать со своими кумушками!
Говоря это, онъ услышалъ похоронное пѣніе священниковъ, которые готовились предать землѣ тѣло его жены, и, оборвавъ веселыя рѣчи, настроился на иной ладъ, говоря:
— Господи, Боже мой, неужели мнѣ опять печаловаться? Это мнѣ непріятно, я уже не молодъ; я старѣюсь, погода нездоровая, я могу схватить лихорадку; и тогда мнѣ бѣда. Честью клянусь, мнѣ лучше поменьше плакать и побольше пить. Моя жена умерла, ну и что жъ, Богомъ клянусь (da jurandi), мнѣ ее не воскресить своими слезами; ей хорошо; она навѣрное въ раю, а не то гдѣ и получше; она молитъ Бога за насъ, она блаженная, она больше не причастна нашимъ бѣдствіямъ и не счастіямъ. Боже, спаси вдовца; мнѣ слѣдуетъ подумать о томъ, чтобы найти другую. Но вотъ, что вы сдѣлаете — сказалъ онъ повивальнымъ бабкамъ (гдѣ онѣ, добрые люди, я что-то васъ не вижу), ступайте на ея похороны, а я пока поняньчусь здѣсь съ моимъ сыномъ; мнѣ очень пить хочется и я рискую захворать. Но сперва выпейте стаканчикъ вина; повѣрьте мнѣ, это будетъ вамъ полезно, говорю по чести.
На что онѣ согласились и пошли на отпѣваніе и похороны, а бѣдный Гаргантюа остался дома. И тѣмъ временемъ сочинилъ эпитафію на могилу жены слѣдующаго содержанія:
Elle en mourut, la noble Badebec,
Du mal d’enfant, que tant me semblait nice:
Car elle avait visaige de rebec[1],
Corps d’Espagnole, et ventre de Souisse.
Priez à Dieu qu’à elle soit propice,
Lui pardonnant, s’en riens oultrepassa.
Cy gist son corps, lequel vesquit sans vice,
Et mourut l’an et jour que trépassa[2].
_p._13.png)
- ↑ Rebec — старинная скрипка трехструнная. Visage de rebec сказано потому, что на шейкѣ этого инструмента обыкновенно вырѣзывалась уродливая образина.
- ↑ Отъ родовъ умерла она, благородная Бадебекъ,
Казавшаяся мнѣ такой нѣжной:
Лицо у нея похоже было на скрипку,
Тѣло было какъ у испанки, а чрево швейцарское.
Молите Бога, чтобы Онъ ее помиловалъ
И простилъ ей, въ чемъ она согрѣшила.
Здѣсь лежитъ ея безпорочное тѣло,
И она умерла въ тотъ годъ и часъ, какъ скончалась.
теленок, когда вспоминал про Пантагрюэля.
— Ох, сынок мой, — говорил он, — мой птенчик, мой котеночек, как ты хорош, и как я благодарен Господу Богу за то, что Он даровал мне такого красивого, такого веселого, такого милого сына. Ох, хо, хо, хо! как я рад; будем пить, ох! отбросим грусть! Принесите лучшего вина, выполоскайте стаканы, накройте скатерть, прогоните собак, растопите камин, зажгите свечку, заприте дверь, разлейте похлебку, призовите бедных, раздайте им то, чего они просят, долой с меня тогу, я останусь в одной куртке, чтобы удобнее пировать со своими кумушками!
Говоря это, он услышал похоронное пение священников, которые готовились предать земле тело его жены, и, оборвав веселые речи, настроился на иной лад, говоря:
— Господи, Боже мой, неужели мне опять печаловаться? Это мне неприятно, я уже не молод; я стареюсь, погода нездоровая, я могу схватить лихорадку; и тогда мне беда. Честью клянусь, мне лучше поменьше плакать и побольше пить. Моя жена умерла, ну и что ж, Богом клянусь (da jurandi), мне ее не воскресить своими слезами; ей хорошо; она наверное в раю, а не то где и получше; она молит Бога за нас, она блаженная, она больше не причастна нашим бедствиям и не счастьям. Боже, спаси вдовца; мне следует подумать о том, чтобы найти другую. Но вот, что вы сделаете — сказал он повивальным бабкам (где они, добрые люди, я что-то вас не вижу), ступайте на её похороны, а я пока поняньчусь здесь с моим сыном; мне очень пить хочется и я рискую захворать. Но сперва выпейте стаканчик вина; поверьте мне, это будет вам полезно, говорю по чести.
На что они согласились и пошли на отпевание и похороны, а бедный Гаргантюа остался дома. И тем временем сочинил эпитафию на могилу жены следующего содержания:
Elle en mourut, la noble Badebec,
Du mal d’enfant, que tant me semblait nice:
Car elle avait visaige de rebec[1],
Corps d’Espagnole, et ventre de Souisse.
Priez à Dieu qu’à elle soit propice,
Lui pardonnant, s’en riens oultrepassa.
Cy gist son corps, lequel vesquit sans vice,
Et mourut l’an et jour que trépassa[2].
Древніе исторіографы и поэты поучаютъ насъ, что многіе появились на свѣтъ Божій весьма страннымъ образомъ, хотя пересказывать это было бы слишкомъ долго: если у васъ есть досугъ, то прочитайте седьмую книгу Плинія. Но вамъ никогда не случалось слышать о такомъ чудесномъ рожденіи, какъ рожденіе Пантагрюэля: трудно повѣрить, въ какой короткій срокъ онъ выросъ тѣломъ и укрѣпился. Что такое Геркулесъ, убившій въ ко-
- ↑ Rebec — старинная скрипка трехструнная. Visage de rebec сказано потому, что на шейке этого инструмента обыкновенно вырезывалась уродливая образина.
- ↑ От родов умерла она, благородная Бадебек,
Казавшаяся мне такой нежной:
Лицо у неё похоже было на скрипку,
Тело было как у испанки, а чрево швейцарское.
Молите Бога, чтобы Он ее помиловал
И простил ей, в чём она согрешила.
Здесь лежит её беспорочное тело,
И она умерла в тот год и час, как скончалась.
Древние историографы и поэты поучают нас, что многие появились на свет Божий весьма странным образом, хотя пересказывать это было бы слишком долго: если у вас есть досуг, то прочитайте седьмую книгу Плиния. Но вам никогда не случалось слышать о таком чудесном рождении, как рождение Пантагрюэля: трудно поверить, в какой короткий срок он вырос телом и укрепился. Что такое Геркулес, убивший в ко-
