Что здѣсь? гробъ, да прахъ, да тлѣніе!
А кругомъ, сквозь смерть, я чую
Все веселіе весеннее,
Волю бабочекъ живую,
Радость луга, распростертаго
Подъ лучами солнца яснаго…
Помни, помни голосъ мертваго:
Лишь одно люби — прекрасное!
Что здесь? гроб, да прах, да тление!
А кругом, сквозь смерть, я чую
Все веселие весеннее,
Волю бабочек живую,
Радость луга, распростертого
Под лучами солнца ясного…
Помни, помни голос мертвого:
Лишь одно люби — прекрасное!
На этой ели благосклонной
Покойся, ветхая свирѣль!
Съ тобой я пѣлъ и хмѣль влюбленный,
И вечеръ, страстью опаленный,
И душу бури, и апрѣль.
Но тщетно грезы ожидали
Найти усладу въ звукахъ тѣхъ.
Они молили и рыдали,
Но въ тайнѣ думъ сіяли дали
Иныхъ скорбей, иныхъ утѣхъ.
Простите, лиліи долины!
Рѣчная зыбь! стада овецъ!
Туда, гдѣ горы-исполины,
Гдѣ гулъ лавинъ, гдѣ летъ орлиный,
Идетъ задумчивый пѣвецъ.
На этой ели благосклонной
Покойся, ветхая свирель!
С тобой я пел и хмель влюбленный,
И вечер, страстью опаленный,
И душу бури, и апрель.
Но тщетно грезы ожидали
Найти усладу в звуках тех.
Они молили и рыдали,
Но в тайне дум сияли дали
Иных скорбей, иных утех.
Простите, лилии долины!
Речная зыбь! стада овец!
Туда, где горы-исполины,
Где гул лавин, где лет орлиный,
Идет задумчивый певец.
