И, наклоняя лица ниже,
Сжавъ рукояти шпагъ своихъ,
Мы знали всѣ, что ближе, ближе
Часъ поединковъ роковыхъ!
И, наклоняя лица ниже,
Сжав рукояти шпаг своих,
Мы знали все, что ближе, ближе
Час поединков роковых!
И вотъ уже мечтою странной
Душа наполнилась моя.А. Пушкинъ.
Ты мнѣ предстала какъ видѣнье, —
Въ глазахъ испугъ и смутный стыдъ.
Мы были рядомъ на мгновенье,
И встрѣчи жизнь не повторить.
Кто ты? откуда? съ кѣмъ таилась
Въ наемной комнатѣ вдвоемъ?
Куда, подъ утро, торопилась
Съ своимъ стыдливымъ узелкомъ?
Тебя любовь ли въ эти двери
Къ продажнымъ ложамъ привела,
И упоили ль въ полной мѣрѣ
Тебя и грѣхъ, и страсть, и мгла?
Иль ты пришла сюда за платой.
Съ тупымъ отчаяньемъ въ мечтахъ,
И называла ночь проклятой,
Дрожа безъ силъ въ чужихъ рукахъ?
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя.А. Пушкин.
Ты мне предстала как виденье, —
В глазах испуг и смутный стыд.
Мы были рядом на мгновенье,
И встречи жизнь не повторить.
Кто ты? откуда? с кем таилась
В наемной комнате вдвоем?
Куда, под утро, торопилась
С своим стыдливым узелком?
Тебя любовь ли в эти двери
К продажным ложам привела,
И упоили ль в полной мере
Тебя и грех, и страсть, и мгла?
Иль ты пришла сюда за платой.
С тупым отчаяньем в мечтах,
И называла ночь проклятой,
Дрожа без сил в чужих руках?
