Взрываютъ, весенніе плуги
Корявую кожу земли, —
Чтобъ осенью снѣжныя вьюги
Пустынный просторъ занесли.
Краснѣетъ лукаво гречиха,
Синѣетъ младенческій ленъ…
И снова все бѣло и тихо,
Лишь волки проходятъ какъ сонъ.
Колеблются нивы отъ гула,
Ихъ топчетъ озлобленный бой…
И снова безмолвно Микула
Взрѣзаетъ имъ грудь бороздой.
А древніе пращуры зорко
Слѣдятъ за работой сыновъ,
Ветлой наклоняясь съ пригорка,
Туманомъ вставая съ луговъ.
Взрывают, весенние плуги
Корявую кожу земли, —
Чтоб осенью снежные вьюги
Пустынный простор занесли.
Краснеет лукаво гречиха,
Синеет младенческий лен…
И снова все бело и тихо,
Лишь волки проходят как сон.
Колеблются нивы от гула,
Их топчет озлобленный бой…
И снова безмолвно Микула
Взрезает им грудь бороздой.
А древние пращуры зорко
Следят за работой сынов,
Ветлой наклоняясь с пригорка,
Туманом вставая с лугов.
