Скала къ скалѣ; безмолвіе пустыни;
Тоска вѣтровъ и раскаленный сплинъ.
Межъ надписей и праздничныхъ картинъ
Хранитъ утесъ два образа святыни.
То — демоны въ объятіяхъ. Одинъ
Глядитъ на міръ съ надменностью гордыни;
Другой склоненъ какъ падшій властелинъ.
Внизу стихи, не стертые донынѣ:
„Добро и зло — два брата и друзья.
Имъ общій путь, ихъ жребій одинаковъ.“
Неясенъ смыслъ клинообразныхъ знаковъ.
Звенятъ порой признанья соловья;
Приходитъ тигръ къ подножію утеса.
Скала молчитъ. Отвѣтамъ нѣтъ вопроса.
Скала к скале; безмолвие пустыни;
Тоска ветров и раскаленный сплин.
Меж надписей и праздничных картин
Хранит утес два образа святыни.
То — демоны в объятиях. Один
Глядит на мир с надменностью гордыни;
Другой склонен как падший властелин.
Внизу стихи, не стертые доныне:
«Добро и зло — два брата и друзья.
Им общий путь, их жребий одинаков.»
Неясен смысл клинообразных знаков.
Звенят порой признанья соловья;
Приходит тигр к подножию утеса.
Скала молчит. Ответам нет вопроса.
Облегчи намъ страданія, Боже!
Мы, какъ звѣри, вгнѣздились въ пещеры —
Жестко наше гранитное ложе,
Душно намъ безъ лучей и безъ вѣры.
Облегчи нам страдания, Боже!
Мы, как звери, вгнездились в пещеры —
Жестко наше гранитное ложе,
Душно нам без лучей и без веры.
