дасть ли повода къ сему заключенію? Ибо видно, колика скользка стезя отъ сармата до салмы въ превращеніяхъ времянъ и въ переворотахъ выговоровъ. И столько ли еще играетъ человѣческое своевольство въ премѣнахъ своихъ нарѣчій? Можно ли подумать, чтобъ чудь, разродясь, произвели чухонъ и Чудское озеро; или еще страннѣе, изъ сарматъ истекъ финнъ, корелъ, лопарь, зырянинъ? &&.
9. Теперь позвольте мнѣ оставить мразные предѣлы и приступить къ любезному моему слову годство. Съ досадою всегда слышалъ я, какъ неблагодарные наши нахлѣбники чужестранцы порицали дражайшее наше отечество, будто мы добродѣтели, то есть vertu, ясно понимать и въ дѣлахъ обнаруживать неспособны. Сія язвительная укоризна тѣмъ была чувствительнѣе, что они подпирали оную, хотя неосновательнымъ, однакоже доказательствомъ: ибо, говорятъ они, и въ языкѣ вашемъ даже не имѣется слова, сіе превосходное свойство душъ выражающаго. Я бѣсился и рвался на сію унизительную клевету, зная, сколь сильно дѣла моихъ соотчичей свѣдѣніе онаго опытами доказывали, и никогда не могъ вѣрить, чтобъ наибогатѣйшій, прекраснѣйшій и величественный нашъ идіомъ, или языкъ, ограбленъ былъ такого преимущества, которымъ даже пользуются и побочные язычонки латинскаго нарѣчія; но не могъ токмо входить въ споры, зато, что въ самомъ дѣлѣ склееное наше словцо добродѣтель, употребленіемъ принятое и ничего болѣе какъ bienfaisance означающее, нѣсколько оправдывало неправильное ихъ заключеніе. Копавшись нѣкогда въ полезномъ произведеніи московскаго истолкователя словенскихъ древнихъ реченій, подъ титломъ Церковнаго словаря, обрадовался я чрезмѣрно, толкнувшись нечаянно во второй части на сіе громкое слово и изящную мысль годство, совершенно смыслъ, свойство и происхожденіе сего качества душъ означающее.
Virtus, vertu, Tugend, по дефиниціи ихъ, значатъ силу, или свойство, или дѣйство, наклонность, навыкъ, способность или годность качествъ душевныхъ, влекущихъ мысли и дѣла наши на общую пользу. Слѣдовательно, не изобразуетъ ли слово годство все пространство сего понятія? Virtus происходить отъ слова vir, то-есть, мужа, слѣдовательно, выражаетъ годныя силы къ храбрости, твердости, мужеству. Vertu французская — ничто, какъ незаконнорожденное дитя отъ латинцевъ; объ немъ и толковать излишное: оно есть слѣдствіе той же мысли. Но что́ значитъ коренное германское слово Tugend? Thun, дѣлать, не толь, что годность, или способность къ дѣйствію, дѣятельности, творенію? И такъ, почто не облечь намъ слова годство во всю величественную броню, мужества, силы, дѣятельности, пользы, трудолюбія и привычки къ общимъ выгодамъ? Мнѣ видится даже, что ежели бы человѣкъ, неимѣющій понятія о латинскомъ virtus, о германскомъ Tugend и объ россійскомъ годствѣ потребовалъ бы истолкованія оной мысли, то первое бы взялъ понятіе объ ней изъ нашего годства, нежели изъ другихъ. Ибо, что одна сила безъ другихъ годностей человѣка къ общему благу? Въ этомъ смыслѣ будетъ слонъ почтеннѣйшимъ гражданиномъ, а лошадь бы по справедливости была Калигулою произведена въ римскіе сенаторы; обезьяна, без-
дасть ли повода к сему заключению? Ибо видно, колика скользка стезя от сармата до салмы в превращениях времян и в переворотах выговоров. И столько ли ещё играет человеческое своевольство в пременах своих наречий? Можно ли подумать, чтоб чудь, разродясь, произвели чухон и Чудское озеро; или ещё страннее, из сармат истёк финн, корел, лопарь, зырянин?
9. Теперь позвольте мне оставить мразные пределы и приступить к любезному моему слову годство. С досадою всегда слышал я, как неблагодарные наши нахлебники чужестранцы порицали дражайшее наше отечество, будто мы добродетели, то есть vertu, ясно понимать и в делах обнаруживать неспособны. Сия язвительная укоризна тем была чувствительнее, что они подпирали оную, хотя неосновательным, однако же доказательством: ибо, говорят они, и в языке вашем даже не имеется слова, сие превосходное свойство душ выражающего. Я бесился и рвался на сию унизительную клевету, зная, сколь сильно дела моих соотчичей сведение онаго опытами доказывали, и никогда не мог верить, чтоб наибогатейший, прекраснейший и величественный наш идиом, или язык, ограблен был такого преимущества, которым даже пользуются и побочные язычонки латинского наречия; но не мог токмо входить в споры, зато, что в самом деле склееное наше словцо добродетель, употреблением принятое и ничего более как bienfaisance означающее, несколько оправдывало неправильное их заключение. Копавшись некогда в полезном произведении московского истолкователя словенских древних речений, под титлом Церковного словаря, обрадовался я чрезмерно, толкнувшись нечаянно во второй части на сие громкое слово и изящную мысль годство, совершенно смысл, свойство и происхождение сего качества душ означающее.
Virtus, vertu, Tugend, по дефиниции их, значат силу, или свойство, или действо, наклонность, навык, способность или годность качеств душевных, влекущих мысли и дела наши на общую пользу. Следовательно, не изобразует ли слово годство все пространство сего понятия? Virtus происходить от слова vir, то есть, мужа, следовательно, выражает годные силы к храбрости, твёрдости, мужеству. Vertu французская — ничто, как незаконнорожденное дитя от латинцев; об нём и толковать излишное: оно есть следствие той же мысли. Но что значит коренное германское слово Tugend? Thun, делать, не толь, что годность, или способность к действию, деятельности, творению? И так, по что не облечь нам слова годство во всю величественную броню, мужества, силы, деятельности, пользы, трудолюбия и привычки к общим выгодам? Мне видится даже, что ежели бы человек, не имеющий понятия о латинском virtus, о германском Tugend и об российском годстве потребовал бы истолкования оной мысли, то первое бы взял понятие об ней из нашего годства, нежели из других. Ибо, что одна сила без других годностей человека к общему благу? В этом смысле будет слон почтеннейшим гражданином, а лошадь бы по справедливости была Калигулою произведена в римские сенаторы; обезьяна, без-
