его не ѣдятъ, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда у нихъ падетъ корова, баранъ, верблюдъ или лошадь; въ такомъ случаѣ монголъ ни за что не допуститъ, чтобъ такое добро пропало и съѣстъ дохлую скотину. Монголы, какъ извѣстно, ведутъ жизнь кочевую, переходя съ своими стадами съ одного мѣста на другое по мѣрѣ того, какъ на данномъ мѣстѣ истребляется кормъ. Разбираніе юрты, перевозка ея на новое мѣсто и постановка здѣсь составляютъ, кажется, единственныя занятія всякаго монгола. Но какъ только юрта опять поставлена, монголъ снова свободенъ съ утра до вечера, и такъ ныньче, завтра, послѣ завтра, свободенъ всегда, пока снова не явится необходимость перекочевать на новое мѣсто. Бараны и лошади — его деньги, за который онъ можетъ получить платье, сѣдло, ножъ, трубку, шляпу, сапоги и нѣкоторые предметы роскоши въ родѣ украшеній, словомъ все, что̀ ему нужно лично для себя или его семьи, и все это ему продадутъ китайцы. У нихъ же пріобрѣтаетъ онъ и домашнюю утварь, а именно мѣдную и чугунную посуду, деревянный сундукъ, скамейку, ложку и чашку. Жена завѣдуетъ всѣмъ домашнимъ хозяйствомъ: она приготовитъ кумысъ, урюмъ и хурутъ, сваритъ кашу, а главѣ семейства остается ѣсть, ходить праздно вокругъ своей юрты, лежать на солнцѣ или сидѣть задумчиво на корточкахъ, напѣвая, или, лучше сказать, завывая свою безобразную, пискливую пѣсню съ невѣроятными переходами отъ низкихъ нотъ къ самымъ высочайшимъ тонамъ, на какіе, я думалъ, способны только женскія или дѣтскія гортани. Но за то какъ нѣжны и чисты выходятъ у него эти ноты! Надоѣстъ монголу сидѣть дома, устанетъ онъ отъ ничего-не-дѣланія, тогда осѣдлаетъ лошадь и поѣдетъ, или такъ просто въ степь, въ надеждѣ встрѣтить кого-нибудь, или отправится навѣстить сосѣда, верстъ за двадцать, за тридцать. Встрѣтившись, пріятели поздороваются, сойдутъ съ лошадей, которыхъ бросятъ просто или, привязавъ поводъ къ ногѣ, сядутъ на корточки, закурятъ трубки и, обмѣнявшись впечатлѣніями и новостями, главными образомъ, насчетъ состоянія своихъ стадъ или событія, подобнаго нашему проѣзду и затѣмъ разъѣдутся по домамъ.
Мы миновали станцію Хара-Голъ, гдѣ переправились въ бродъ черезъ рѣчку этого названія; проѣхали еще двѣ станціи, на одной изъ которыхъ была выставлена хорошенькая юрта, обтянутая внизу англійскимъ ситцемъ. Видѣли въ сторонѣ одно соленое озеро, на которомъ находилось много утокъ разныхъ породъ, лебедей и куликовъ.
