служителямъ нашимъ подарка, о коемъ сказано будетъ ниже, дали намъ 200 пудъ сухарей и всякой другой провизіи на два мѣсяца; но купить за деньги ничего не позволили.
Теперь обращаюсь я къ произшествіямъ, случившимся съ нами со времени прибытія до нашего отхода.
Въ концѣ предъидущей главы мною упомянуто, что мы, бывъ сопровождаемы Японскимъ судномъ, пошли къ заливу Нангасаки 8 го Октября въ четыре часа по полудни. Въ половинѣ шестаго стали на якорь при входѣ въ оной. Сего же еще вечера въ десять часовъ прибыли къ намъ изъ Нангасаки многіе чиновники, отъ Японцевъ Баніосами называемые. Не дождавшись приглашенія, тотчасъ пошли они въ каюту и сѣли на диванѣ. Слуги ихъ поставили предъ каждымъ по фонарю, по ящику съ трубками и небольшую жаровню, которая нужна по причинѣ безпрестаннаго ихъ куренья и столь малыхъ трубокъ, что не болѣе четырехъ или пяти разъ только курнуть можно. Сопровождавшіе сихъ знатныхъ господъ составляли около 20 человѣкъ, между коими находилось нѣсколько толмачей. Сіи разпрашивали насъ съ великою точностію о плаваніи нашемъ отъ Кронштата, наипаче же любопытствовали узнать какимъ путемъ мы плыли къ нимъ, проливомъ ли Корейскимъ, или по восточную сторону Японскихъ береговъ? Услышавъ, что мы пришли къ нимъ путемъ послѣднимъ, казались быть довольными; потому что они весьма безпокоятся, чтобъ Европейцы не ходили Корейскимъ проливомъ, какъ то мы узнали при отходѣ нашемъ изъ Японіи. Главной толмачъ Скейзима по-
