и безподобно. Обработанныя неутомимыми руками долины не могли бы однѣ возбудить удивленія въ людяхъ, знающихъ Европейское настоящее земледѣліе. Но увидѣвъ не только горы до ихъ остроконечныхъ вершинъ, но и вершины каменныхъ холмовъ составляющихъ край берега, покрытыя прекраснѣйшими нивами и растеніями, не льзя было не удивляться. Темносѣрый мрачный цвѣтъ каменнаго вещества, служащаго онымъ основаніемъ, въ противоположности съ плодоносными вершинами, представлялъ такой видъ, который былъ для насъ совершенно новымъ. Другой предметъ, обратившій на себя наше вниманіе, была аллея, состоявшая изъ высокихъ деревъ и простиравшаяся вдоль берега чрезъ горы и долины, пока досязало зрѣніе. Въ нѣкоторомъ между собою разстояніи видны были бесѣдки, вѣроятно служащія мѣстами для отдохновенія пѣшеходцевъ. Не льзя, кажется, имѣть болѣе попеченія объ удобности прохожихъ. Аллеи должны быть въ Японіи не необыкновенны. Мы видѣли одну подобную сей въ близости Нангасаки, такъ же и на островѣ Меакъ-Сима. Отъ югозападной оконечности идетъ берегъ на NWtN и оканчивается потомъ большимъ мысомъ, составляющимъ западную Сатцумскую оконечность. Сей мысъ, названный мною Чесма въ память славной побѣды, одержанной Россійскимъ флотомъ надъ Турецкимъ и совершеннаго изтребленія сего послѣдняго флота, лежитъ въ широтѣ 31°,24′,00″ и въ долготѣ 229°,58′,00″. По берегу до сего мыса выдались еще многія оконечности, отъ которыхъ простираются въ морѣ рифы, а между ими находятся многіе заливы. Мы проходили здѣсь ночью; почему и не
