прибытіи моемъ туда объявилъ мнѣ Адмиралъ Мордвиновъ, что Государь опредѣлилъ, чтобъ я былъ самъ исполнителемъ своего предначертанія. Сіе неожиданное послѣдствіе привело меня въ немалое смущеніе. Обстоятельства мои перемѣнились и сдѣлали принятіе сей возлагаемой на меня важной обязанности несравненно труднѣйшимъ противъ прежняго. Болѣе полугода уже прошло, какъ я раздѣлялъ счастіе съ любимою супругою и ожидалъ скоро имяноваться отцемъ. Никакіе лестные виды уже не трогали сильно меня. Я вознамѣрился было оставить службу, дабы наслаждаться семейственнымъ счастіемъ. Но отъ сего надлежало теперь отказаться, и оставить жену въ сугубой горести. Чувствованія мои возпрещали принять сіе лестное порученіе. Но Адмиралъ Мордвиновъ объявилъ мнѣ, что естьли не соглашусь быть самъ исполнителемъ по своему начертанію; то оно будетъ вовсе оставлено. Я чувствовалъ обязанность къ отечеству въ полной мѣрѣ и рѣшился принести ему жертву. Мысль сдѣлаться полезнымъ, къ чему стремилось всегда мое желаніе, меня подкрѣпляла; надежда совершить путешествіе счастливо ободряла духъ мой, и я началъ всемѣрно пещися о приготовленіяхъ въ путь, неиспытанный до того Россіянами.
въ своемъ намѣреніи, возвратился онъ осенью обратно въ Гамбургъ. Сей Агличанинъ могъ бы безъ сомнѣнія сдѣлаться для компаніи весьма полезнымъ. Онъ казался предпріимчивымъ, очень искуснымъ въ мореплаваніи и человѣкомъ хорошихъ свойствъ и образа мыслей.
