страстію, изъ коихъ каждой можетъ быть названъ отцеубійцемъ? Для таковыхъ людей переходъ къ людоѣдству не труденъ. Можетъ быть чрезвычайное плодородіе острововъ ихъ есть донынѣ одною причиною, что они не сдѣлались еще ниже другихъ животныхъ[1].
Сколько ни приноситъ чести Куку и его сопутникамъ, что они желали оправдать въ неприкосновеніи къ людоѣдству такихъ Островитянъ, которые навлекали ихъ въ томъ на себя подозрѣніе; однако слѣдовавшіе за ними путешественники доказали потомъ неоспоримо, сколь легко одни поверхностныя замѣчанія доводить могутъ до несправедливыхъ заключеній. Позднѣйшія путешествія и точнѣйшее разсмотрѣніе сихъ дикихъ людей доставятъ конечно, еще многія подобныя докательства погрѣшностей прежнихъ наблюдателей. Капитанъ Кукъ принятъ былъ Ново-Каледонцами наилучшимъ образомъ; а потому не только не имѣлъ на нихъ подозрѣнія въ людоѣдствѣ; но и приписываетъ ихъ свойствамъ величайшую похвалу. Онъ столько ихъ одобряетъ, что отдаетъ даже преимущество предъ всѣми народами сего океана, и говоритъ, что примѣтилъ въ нихъ гораздо болѣе кротости, нежели въ жителяхъ острововъ Дружественныхъ. Форстеръ описываетъ ихъ столь же выгодно. Напротивъ того Адмиралъ Дантре-Касто открылъ между ими несомнѣнные слѣды людоѣдства и горе тому мореходцу, которой будетъ имѣть несчастіе претерпѣть кораблекру-
- ↑ И о жителяхъ сихъ острововъ старшій Форстеръ утверждаетъ, что они нѣкогда были людоѣды.
