священный ужасъ и благоговѣніе, которое хотя и не основано на разсужденіи, но не менѣе спасительныя слѣдствія имѣетъ. Всеобщее Табу могутъ налагать одни только жрецы; на частное же имѣетъ право каждый, что произходитъ слѣдующимъ образомъ: Естьли хочетъ кто охранить отъ похищенія или раззоренія свой домъ, насажденія, хлѣбное или кокосовое дерево; то объявляетъ, что душа его отца или Короля или инаго лица покоится въ оной его собственности, которая и называется тѣмъ именемъ. Никто не дерзаетъ уже коснуться тогда сего предмета. Но естьли кто сдѣлается столь дерзокъ, что изобличится въ нарушеніи Табу; такому даютъ названіе Кикино, и сіи суть первые, которыхъ съѣдаютъ непріятели. По крайней мѣрѣ они тому вѣрятъ. Духовные, уповательно, разумѣютъ разполагать симъ обстоятельствомъ такъ, что оное бываетъ дѣйствительно. Жрецы, Король и принадлежащіе къ его семейству суть Табу. Агличанинъ увѣрялъ меня, что лице его есть такъ же Табу. Но, не взирая на то, онъ опасался, чтобы не сдѣлаться въ предстоящей войнѣ плѣнникомъ и не быть съѣдену. Думать надобно, что его почитали прежде, такъ какъ и всякаго Европейца, за Етуа; но семилѣтнее его между Островитянами обращеніе конечно уничтожило мысль признавать его существомъ вышшимъ.
Робертсъ не могъ сообщить мнѣ свѣденій о религіи новыхъ его соотечественниковъ. Вѣроятно, что Нукагивцы имѣютъ объ оной крайнѣ темныя понятія, или что онъ не старался узнать о семъ основательно. Употребительные между симъ народомъ при погребеніяхъ обряды
