Взявъ меня за руку повелъ въ длинное, но узкое строеніе, въ которомъ сидѣла Королевская мать рядомъ со всѣми своими родственницами, казалось, насъ ожидавшими. Едва коснулись мы предѣловъ сего жилища, вдругъ встрѣтилъ насъ самъ Король и привѣтствовалъ съ великою искренностію и приязнію. Народъ остановился и мало по малу разсѣялся; ибо жилище Короля есть Табу. Я долженъ былъ сѣсть въ срединѣ женщинъ Королевской фамиліи, которыя смотрѣли на насъ съ великимъ любопытствомъ, держали за руку, и обращали особенное вниманіе свое на шитье нашихъ мундировъ, шляпъ и прочее. На лицахъ ихъ изображалось такое добросердечіе, что я не могъ не почувствовать къ нимъ приязни. Каждую одарилъ я пуговицами, ножами, ножницами и другими мѣлочами; но сіи вещи не произвели въ нихъ той радости, которой ожидать слѣдовало. Онѣ обращали свое вниманіе болѣе на насъ самихъ, нежели любовались подарками. Дочь Короля, женщина лѣтъ около 24 хъ и его невѣстка, нѣсколькими годами моложе первой, превосходили другихъ своею красотою, и были столь хороши, что и въ Европѣ не не признали бы ихъ красавицами. Все тѣло ихъ покрыто было желтою тканью; на головѣ не имѣли никакого украшенія; черные волосы были завязаны крѣпко въ пучекъ близъ самой головы. Тѣло ихъ, сколько позволило видѣть покрывало, не было изпещрено, какъ у мущинъ; но оставлено въ природномъ состояніи. Однѣ только руки разписаны до локтей черными и желтыми узорами, прядающими видъ короткихъ перчатокъ, каковыя нашивали прежде обыкновенно наши дамы.
