удалялись. Въ 10 часовъ поѣхалъ я на берегъ съ Господиномъ Посланникомъ и большею частію корабельныхъ Офицеровъ. Оказанная намъ Королемъ и его родственниками приязнь, и общее островитянъ разположеніе подавали мнѣ великую надежду на мирный приемъ по нашемъ прибытіи на берегъ; но не взирая на то, почиталъ я за нужное взять предосторожность и ѣхать къ нимъ вооружась лучшимъ образомъ. И такъ, кромѣ шлюбки своей, взялъ я съ собою еще гребное судно и шесть человѣкъ съ ружьями. Каждый изъ гребцовъ имѣлъ два пистолета и саблю, всѣ Офицеры вооружились весьма достаточно. Агличанинъ и Французъ сопутствовали намъ какъ толмачи для переговоровъ. Чрезвычайное множество народа собралось въ томъ мѣстѣ, гдѣ выходили мы на берегъ, что по причинѣ сильныхъ буруновъ было довольно затруднительно. Между онымъ не находилось ни Короля ни его родственниковъ; однако Островитяне были учтивы и почтительны. По испытаніи прѣсной воды, которая оказалась весьма хорошею, пошли мы къ стоявшему недалеко отъ берега дому, у коего ожидалъ насъ самъ Король. Въ 500 шагахъ отъ дома встрѣчены мы дядею его, которой купно былъ ему и отчимъ, и назывался всегда отцемъ Королевскимъ. При 75 ти лѣтней старости казался онъ совершенно здоровымъ. Живость глазъ и черты лица его показывали въ немъ рѣшительнаго и неустрашимаго мужа. Онъ былъ, какъ то мы узнали послѣ, одинъ изъ величайшихъ воиновъ своего времени, и теперь имѣлъ еще перевязанную рану около глаза. Въ рукѣ держалъ длинной жезлъ, которымъ тщетно старался удержать народъ, толпившійся за нами.
