— 42 — иадаетъ вглубь, упадаотъ на цвѣтн. Янляются ондины, полнуются, рѣзвятся,
исчезаюп». Рудольфъ пробуждается, встаетъ, въ пзумленіи осматривается, не понимаетъ нпчего. Ондины снова волнуются вовругъ него, между пими и цвѣтовъ Долины. Онъ шцетъ ее между ними, долго не можетъ найдти, по- тому что она хочетъ его испытать. навонецъ находитъ... Они супруги... Они будутъ жить на землѣ. И снова подводное царство опусвается вглубь, снова прежній разливъ Дугая,—и на равовинѣ выплываетъ пзъ водъ юная чета... Поселяне, поселянки, баронъ видятъ это, изумляются... Занавѣсъ опусвается. Тальони была восхитительна. Жаль, что нѣгдѣ свазать болѣе.
Цѣлую ручву вашу, милая мамѳнька. Прощайтс.
Из. С[)езн.
хп.
№ 11. 19-е Ноября 18В9. Спб.
Высово ты гнѣздо поставилъ,
Славянъ полуночпый орелъ,
Широко крылья ты расправнлъ,
Глубово въ небо ты ушелъ!
Летай!... но въ вольномъ морѣ свѣта,
Гдѣ силой дышащая грудь Разгульемъ вольности согрѣта,
Ты младшпхъ братьевъ не забудь;
На степь нолуденнаго врая,
На дальній Западъ оглянись...
Ихъ много тамъ, гдѣ іпумъ Дуная,
Гдѣ Альпы тучей обвплись,
Въ ущельяхъ сналъ, въ Карпатахъ темныхъ,
Въ Бадканскихъ дебряхъ и лѣсахъ,
Въ сѣтяхъ Тевтоновъ вѣроломныхъ,
Въ стальныхъ Татарина цѣпяхъ...
И ждутъ ОЕОванныѳ братья Когда-то зовъ усдышатъ тиой,
Когда-то Ерылья, вэеъ объятья,
Прострешь надъ слабой ихъ главой!
0, вспомни нхъ, орслъ полночи,
Пошаи имъ звоикій свой привѣтъ:
Пусть их'г> утѣшитъ въ рабской ночи ТвосЙ свободы яркій свѣтъ.
Пнтай ихъ пищѳй еилъ духовныхъ,
Питай иадвждой лучшихъ двей!
