Елена Серг. дѣлаетъ движете къ двери). Простите меня... Простите... Но я не въ состоянія больше сдерживаться... Силъ нѣтъ... (Видимо очень волнуется). Зачѣмъ это?.. Что онѣ могутъ вамъ дать?.. Что вы въ нихъ ищете?.. (Елена Сергѣевна молчитъ, опустивъ голову). Неужели онѣ отвѣчаютъ на какіе-нибудь запросы вашей души, вашего сердца?.. Неужели онѣ это могутъ?..
Елена Серг. (поднимаетъ голову и смотритъ ему прямо въ глаза). Да... могутъ...
Викторъ Алекс. (смотритъ на нее съ величайшимъ удивленіемъ).Могутъ?!.онѣ... эти...
Елена Серг. Хорошо, я вамъ отвѣчу... Теперь я считаю это нужнымъ... Чтобы вы знали... Чтобы всѣ знали... Вы спрашиваете: что я у нихъ ищу?.. Правду. Слышите: правду!..
Викторъ Алекс. Правду?.. Какую правду?..
Елена Серг. Постойте... Не перебивайте меня... (Понемногу воодушевляясь). Я ищу ту правду, которой не вижу вокругъ себя!.. Да... да... не вижу давно — съ момента, когда только начала сознавать, что около меня творится... И тогда... уже тогда правды не было... Правда должна была помѣшать ему... (Показываетъ на портретъ отца), честному, хорошему, но слабому человѣку, привести въ домъ моей матери другую женщину; правда должна была не позволить ей (показываетъ на лѣвую заднюю дверь), бѣдной, молодой дѣвушкѣ выйти замужъ за старика... А потомъ... а послѣ?.. Если бы здѣсь была правда?.. Тогда онъ, дорогой мой, горячо любимый, не ласкалъ бы меня въ темныхъ углахъ, и я не чувствовала бы на своихъ щекахъ слезы... Я прибѣгала-бы къ нему, когда хотѣла, я цѣловала бы его, я покоила бы его старость... А развѣ я смѣла?.. Другія смѣли, а не я... (Съ рыданьемъ въ голосѣ). Когда онъ умиралъ... въ этомъ креслѣ... Когда его потускнѣвшій взоръ искалъ меня... я это чувствовала... ахъ, какъ я это чувствовала... меня оттѣснили... отогнали, не пустили... (Въ экстазѣ). Правда... правда святая, гдѣ же ты?!. (Случайно взгля-
