придутъ къ соглашенію относительно того, чѣмъ считать сомнительныя формы, хотя надо сознаться, что этихъ формъ больше всего найдено въ мѣстностяхъ, наилучше изслѣдованныхъ. Кромѣ того, оказывается, что какъ только какое-нибудь животное или растеніе въ дикомъ видѣ обратило на себя особое вниманіе человѣка, непремѣнно находятся и указанія на существованіе разновидностей той-же формы, которыя нѣкоторые ученые считаютъ за виды. — Въ своемъ замѣчательномъ сочиненіи о дубахъ, А. де-Кандоль, между прочимъ, замѣчаетъ, что тотъ, кто думаетъ, будто наши виды рѣзко разграничены и будто сомнительные виды составляютъ меньшинство, очень ошибается: по мѣрѣ того, какъ мы знакомимся съ родами и лучше узнаемъ виды, открываются промежуточныя формы, и мы все больше и больше сомнѣваемся въ существованіи рѣзкой границы между видами. Де-Кандоль не вѣритъ, что виды — неизмѣнныя творенія: онъ считаетъ теорію происхожденія видовъ наиболѣе естественной и наиболѣе согласующейся съ показаніями науки. — Когда молодой изслѣдователь приступаетъ къ изученію неизвѣстной ему группы организмовъ, то его многое смущаетъ, и онъ преодолѣваетъ не одно затрудненіе, прежде чѣмъ составитъ себѣ правило, по которому будетъ отличать виды и разновидности. Но и этого онъ достигнетъ только тогда, когда допуститъ значительную долю измѣнчивости. А когда дѣло дойдетъ до изученія родственныхъ формъ, привезенныхъ изъ странъ, теперь разъединенныхъ, такъ что нашъ ученый будетъ лишенъ надежды найти проме-
