странных судебных местах по законам того иностранного порта, в коем эти права возникли, и русский суд, если бы иск был в нем предъявлен, должен будет принять в соображение те же законы, насколько это, по статье 17 проекта, не будет противно законам Империи.
Из ст. 6 проекта некоторыми членами комиссии предложено исключить слова: «а также порядок записи вотчинных прав на имущество недвижимое», на том основании, что порядок записи этих прав подойдет под выражение «вотчинные права». При всем том оказывается сомнительным, не лучше ли будет сохранить означенную фразу в ст. 6 проекта: она представляется, по-видимому, полезною, так как она устраняет применение к актам прав на имущество недвижимое правил предыдущей (5) статьи о форме актов и сделок. Наприм., сделка о продаже московского имения совершается в Варшаве или Риге; по каким законам следует обсуживать форму этой сделки, по законам ли места ее совершения, как сказано в 5-й статье, или по законам места нахождения имущества, как постановлено в ст. 6.
По ст. 6 проекта в замечаниях одного члена комиссии изложены следующие соображения:
«Было бы желательно, кажется мне, установить, по какому закону определяется способность лица к приобретению (отчуждению) вотчинных прав, как на недвижимое, так и движимое имущество, по закону ли места нахождения имущества, или места происхождения лица? Если не ошибаюсь, вопрос этот не может быть разрешен однообразно как по отношению к способности быть субъектом известного вотчинного права, так и способности совершить сделку но установлению и передаче оного. Что касается первой, то, как известно, господствующее мнение высказывается в пользу lex rei sitae; даже писатели, защищающие и в этом отношении преобладание личного статута, признают, что те ограничения способности приобретать вотчинные права, существующие в месте нахождения имущества, которые установлены местным законом в видах общей пользы, обязательны безусловно для всех лиц независимо от их личного статута. Но что касается до способности второго рода, т. е. общей дееспособности, то означенный вопрос представляется спорным, между прочим, и в практике Варшавского судебного округа. Бывший Учредительный в Ц. П. Комитет в постановлении 7 (19) февраля 1867 г. (Постан. Учр. Ком. т. IX стр. 209) по предмету коллизии разноместных законов относительно дееспособности распоряжаться недвижимым имуществом остановился на lex rei sitae; в 1886 г. Варшавская судебная палата, напротив того, высказалась в пользу lex originis (Сборн. Карпинского № 1014). За lex rei sitae говорят практические соображения и, в том числе, единство и безошибочность действий нотариальных и вотчинных (ипотечных) установле-
