рого однако германское законодательство в последнее время, как свидетельствует Бём, мало-помалу отступает. Важнее еще указание, почерпаемое: 1) из 62 ст. проекта, не оставляющей, казалось бы, никакого сомнения, что в ст. 4 и 8—14 имеется в виду то местожительство, коего определение преподано в 60 (59) ст., и 2) из ст. 15 проекта, распространяющей правила 4—14 ст. на пребывающих в Империи иностранных подданных, которые могут иметь в разных частях Империи лишь местожительство (ср. замеч. на ст. 59—70).
«Если в самом деле такова мысль проекта, то не следует ли отменить положительным образом (в положении о введении уложения в действие) все правила, помещающиеся в разных местах X т. 1 ч. по предмету применения закона местопроисхождения? Замена X т. ч. 1 новым уложением едва ли достаточна для отмены (безмолвной) этих правил, ибо они находятся в непосредственной связи с правилами о перечислении, кои не отнесены к законам гражданским, а входят в систему законов о состояниях (прилож. к 312 ст. IX т. Св. Зак., изд. 1876 г.).
«Что касается выражения «гражданское состояние», то конечно оно изображает принадлежность лица к известной местности, но обыкновенно ему придается более обширный смысл, согласно которому означенная принадлежность составляет один лишь из элементов гражданского состояния вообще. Ею определяется состояние туземца (status civitatis) в противоположение иностранцу и состояние уроженца одной части территории государства в противоположение уроженцам прочих его частей, из которых каждая подлежит действию иных законов, изданных тою же государственною властью. Таким же элементом гражданского состояния является еще неприкосновенность чести, т. е. отсутствие присуждения лица к лишению каких-либо особенных прав (status existimationis) и семейное положение (status familiae). Совокупность всех чисто личных прав (status personalis) в противоположение имущественным правам обыкновенно обозначается выражениями: «способность и гражданское состояние». Не знаю, удобно ли отказаться от употребления термина «гражданское состояние» в этом общепринятом более обширном смысле; употребление же его в том и другом смысле не может не вызывать недоумений.
«Наконец, если признано неудобным допустить в уложении употребление выражения «дееспособность» в различие от правоспособности, как способности быть субъектом права, то следовало бы, кажется мне, не употреблять и этого последнего термина в несвойственном ему смысле, т. е. в смысле способности к совершению сделок. Не лучше ли, по примеру французской терминологии, сказать просто «способность» или «личная способность» (capacité des personnes), причем само собою будет понятно, что в гражданском уложении речь идет о юридиче-
