| 145 | АТТ | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | АТТ | 146 |
маха (1042—1054), Ѳеодоры (1054—1056), Михаила VI Стратіотика (1056—1057), Исаака I Комнина (1057—1059), Константина Х Дуки (1059—1067)‚ Романа IV Діогена и Михаила VII Дуки Парапинака и оканчиваетъ разсказъ 1079 годомъ, вторымъ отъ начала царствованія Никифора Вотаніата, обнимая такимъ образомъ своимъ повѣствованіемъ періодъ времени въ 45 лѣтъ. Въ заключеніи своего труда Атталіатъ сообщаетъ, что намѣренъ продолжать его, но такого продолженія нѣтъ и неизвѣстно, по какой причинѣ намѣреніе историка не было осуществлено, вслѣдствіе ли его смерти, или вслѣдствіе внезапнаго паденія его покровителя, императора Никифора Вотаніата. «Исторія» Михаила Атталіата имѣетъ важное научное значеніе и весьма полезна для ознакомленія съ судьбами византійскаго государства и церкви въ XI вѣкѣ, такъ какъ написана человѣкомъ образованнымъ, близко стоявшимъ къ императорскому византійскому двору и имѣвшимъ полную возможность лично знакомиться съ политическою и общественною жизнью государства и критически относиться къ историческому матеріалу. При этомъ, заявленіе автора о томъ, что онъ будетъ разсказывать лишь видѣнное своими глазами, нужно нѣсколько ограничить. Представляется болѣе соотвѣтствующимъ истинѣ относить это заявленіе только ко времени со вступленія на престолъ Романа Діогена (1067 г.)‚ такъ какъ лишь съ этого времени Атталіатъ является въ дѣятельной роли при византійскомъ дворѣ и при особѣ императоровъ, а затѣмъ — въ его «Исторіи» именно съ воцаренія Романа Діогена замѣчается немалое различіе въ изложеніи между первою и второю половинами труда: первая половина (до 1067 года) излагаетъ событія кратко и сжато, а вторая — подробно и обстоятельно, въ первой авторъ забываетъ о своей личности, а во второй ссылается по мѣстамъ на свой опытъ, въ первой встрѣчаются неточности, а во второй ихъ нѣтъ, отличительная особенность первой — полнѣйшее безпристрастіе и объективность‚ а во второй эта особенность ослабѣваетъ, субъективный колоритъ ложится на разсказъ. Впрочемъ, и во второй части своей «Исторіи» Атталіатъ, основываясь преимущественно на личномъ наблюденіи и опытѣ, не устранялъ совершенно и свидѣтельства другихъ лицъ. Такъ, при описаніи царствованія Михаила Парапинака, когда положеніе автора при императорскомъ дворѣ нѣсколько пошатнулось, онъ пользовался показаніями и свидѣтельствами одного изъ придворныхъ своихъ друзей, потому что считалъ личныя свои наблюденія неполными и несовершенными. Однако субъективный колоритъ, наблюдаемый во второй части «Исторіи» Атталіата, не исключаетъ истинности его повѣствованій. Дѣло въ томъ, что субъективность замѣчается лишь въ освѣщеніи и оцѣнкѣ фактовъ, въ отступленіяхъ и сужденіяхъ автора по поводу тѣхъ или иныхъ историческихъ событій, самые же факты и событія излагаются вполнѣ правильно, согласно съ дѣйствительностью и съ общимъ характеромъ и содержаніемъ его историческаго труда. Крайняя субъективность Атталіата выразилась, напримѣръ, въ восхваленіи и прославленіи императоровъ Романа Діогена и Никифора Вотаніата, которые его обласкали и отличили, а съ другой стороны — въ порицаніи и укоризнахъ императору Михаилу Парапинаку, который не благоволилъ къ нашему историку. Стоитъ только отбросить эти субъективные взгляды, и тогда получится неповрежденная историческая истина. Что касается стиля «Исторіи» Атталіата, то, не смотря на заявленіе автора, что онъ будетъ писать языкомъ сжатымъ и простымъ, его рѣчь изобилуетъ преувеличеніями, образами и поэтическими красотами, которыя характеризуютъ почти всѣхъ византійскихъ историковъ, начиная съ Агаѳія. Достаточно обратить вниманіе на торжественное посвященіе и на возвышенное введеніе къ «Исторіи» Атталіата, чтобы видѣть отмѣченныя типическія особенности его стиля. Въ отношеніи же богатства языка и его литературной обработки «Исторія» Атталіата занимаетъ средину между двумя значительно различающимися пе-
