| 1293 | БЭК | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БЭК | 1294 |
Исходнымъ пунктомъ Новаго Органона служитъ опредѣленіе цѣли и предмета науки. Знаніе не есть цѣль въ себѣ, но есть средство къ достиженію могущества, а съ нимъ благосостоянія. Знать значитъ мочь. Но человѣкъ есть только звено въ общей неразрывной цѣпи естественныхъ явленій; поэтому и знаніе его простирается только на явленія природы и могущество не идетъ дальше послѣднихъ. Слѣдуетъ добавить, что не могущество отдѣльнаго человѣка, но могущество человѣчества составляетъ истинную цѣль науки. Господствовать надъ природой можно, только повинуясь ей, т. е. наблюдая за естественнымъ порядкомъ вещей, правильно истолковывая природу и пользуясь, затѣмъ, ея же силами. Но для этого нужно, прежде всего, освободиться отъ ложнаго знанія, а потомъ запастись вѣрнымъ методомъ истиннаго знанія. За перестройку зданія науки слѣдуетъ приняться съ самаго основанія, и первый шагъ къ этому — отрѣшеніе отъ различныхъ предразсудковъ, невѣрныхъ понятій и представленій, которыми загроможденъ умъ человѣческій и которыя у Бэкона носятъ названіе кумировъ (idola). Такихъ кумировъ Бэконъ различаетъ четыре вида: 1) Idola tribus — кумиры человѣческаго рода или заблужденія, свойственныя самой природѣ человѣческой (напр. склонность предполагаетъ бо́льшую правильность и единообразіе въ природѣ, чѣмъ это дѣйствительно есть, признаніе за истину того, что желательно, — иллюзіи и т. п.); 2) Idola specus — кумиры пещеры или заблужденія, свойственныя отдѣльнымъ людямъ (напр. одни охотнѣе и лучше подмѣчаютъ сходство въ предметахъ, другіе — различіе, одни восторгаются старымъ, другіе предпочитаютъ новое); 3) Idola fori — кумиры общественной площади, возникающія вслѣдствіе сношеній людей другъ съ другомъ. Люди сообщаются другъ съ другомъ посредствомъ слова, но слова — названія даются вещамъ не сообразно съ ихъ природой, а сообразно съ случайными впечатлѣніями; 4) Idola theatri — заблужденія, проникшія въ умы людей изъ различныхъ философскихъ положеній и нелѣпыхъ методовъ доказательства. Должно очистить умъ отъ всѣхъ этихъ кумировъ и тогда только можно воспользоваться правильнымъ методомъ: въ царство науки, какъ и въ царство небесное, доступъ открытъ только чистымъ, какъ дѣти. Философы, посвятившіе себя изслѣдованію наукъ, дѣлятся на эмпириковъ и догматиковъ: первые только собираютъ матеріалъ какъ муравьи, вторые, опираясь на свой разумъ, какъ пауки, ткутъ сѣть изъ себя самихъ. Пчелы держатся средины: онѣ берутъ сокъ отъ цвѣтковъ, но перерабатываютъ его и перевариваютъ собственной силой. Такъ поступаетъ истинная философія: она не опирается исключительно на силы разума, она не сваливаетъ въ памяти въ неизмѣненномъ видѣ матеріалъ, заимствованный изъ фактовъ, но измѣняетъ и переработываетъ его разумомъ. И самыя лучшія надежды слѣдуетъ возлагать на прочный и тѣсный союзъ этихъ двухъ способностей — воспринимающей и мыслящей. Такого союза онѣ достигаютъ въ правильномъ наведеніи или индукціи — единственно вѣрномъ методѣ познанія. Индукцію знала и предшествующая Бэкону логика — схоластическая и аристотелевская, причемъ этотъ методъ полагали въ томъ, что отъ единичныхъ фактовъ прямо поднимались къ самымъ общимъ выводамъ и принципамъ. Истинность послѣднихъ признавалась непоколебимой, изъ нихъ выводились положенія низшія, и т. о. создавались теоріи. Если потомъ находились факты, идущіе въ разрѣзъ съ этими положеніями, то они или грубо устранялись, въ качествѣ исключеній, или искусственно подводились подъ теоріи. Правильная индукція не такова: извлекая заключенія изъ данныхъ чувствъ и единичныхъ фактовъ, она постепенно, шагъ за шагомъ, поднимается все выше и только, подъ конецъ достигаетъ самаго общаго. При этомъ обращается вниманіе на факты, не только положительные, но и отрицательные къ устанавливаемому выводу. Ближайшею задачею индукція у Бэкона имѣетъ опредѣленіе «формъ»
