| 1291 | БЭК | БОГОСЛОВСКАЯ | БЭК | 1292 |
ственной. Если, затѣмъ, отъ духовнаго и невещественнаго міра снизойти въ міръ чувственный и матеріальный, то мы найдемъ, что первая созданная форма была свѣтъ, который для вещественнаго и тѣлеснаго міра тоже, что наука для міра духовнаго и безтѣлеснаго. Далѣе идетъ обзоръ всей священной исторіи съ цѣлью извлечь изъ нея указанія на достоинство наукъ. Защитивъ и выяснивъ достоинство наукъ, Бэконъ переходитъ къ ихъ «увеличенію» и распредѣленію, съ указаніемъ недостающихъ, по его мнѣнію, отдѣловъ и цѣлыхъ наукъ (desiderata).
Человѣческая наука въ ея цѣломъ раздѣляется соотвѣтственно способностямъ души человѣческой — памяти, воображенію и разсудку — на исторію (политическую и естественную), поэзію и философію, или собственно науку. Первыя двѣ имѣютъ дѣло съ единичными явленіями, дѣйствительными или воображаемыми, послѣдняя съ отвлеченными понятіями о нихъ и законами. Философія или наука дѣлится на теологію и философію въ собственномъ смыслѣ. Ибо «наука подобна водамъ. Послѣднія либо падаютъ съ неба, либо бьютъ изъ земли. Тоже можно сказать и объ источникахъ наукъ; одни изъ нихъ лежатъ въ высшихъ сферахъ, другіе — здѣсь на землѣ, такъ какъ одни знанія внушаются Божествомъ, другія ведутъ свое начало отъ органовъ чувствъ. Первыя составляютъ теологію, вторыя — философію. Подъ именемъ теологіи слѣдуетъ разумѣть здѣсь теологію священную и вдохновенную свыше, а не естественную теологію, относящуюся къ области философіи въ собственномъ смыслѣ. Философія имѣетъ своимъ предметомъ Бога, природу и человѣка, ибо лучи, посредствомъ которыхъ вещи становятся для насъ ясными, бываютъ троякаго рода: природа поражаетъ нашъ умъ прямымъ лучемъ, Богъ, по причинѣ разнородности среды (т. е. творенія), преломленнымъ, человѣкъ же самъ — отраженнымъ». Философія, имѣющая своимъ предметомъ Бога, иначе естественное богословіе, есть «наука или вѣрнѣе сказать, искра науки, какую только можно пріобрѣсть о Богѣ посредствомъ естественнаго свѣта и созерцанія вещественнаго міра. Если мы хотимъ обозначить настоящія ея границы, то скажемъ, что она назначеніемъ своимъ имѣетъ опроверженіе атеизма, уличеніе его во лжи, раскрытіе естественнаго закона, но не идетъ далѣе, не простирается до установленія религіи, такъ какъ послѣднее есть дѣло откровенія. Вотъ почему мы видимъ, что Богъ никогда не дѣлалъ чуда для обращенія атеиста, такъ какъ уже естественнаго свѣта достаточно для приведенія его къ познанію Бога; чудеса имѣли очевидной цѣлью обращеніе идолопоклонниковъ и суевѣрныхъ людей, которые въ сущности признавали божество, но ошибались въ отношеніи приличнаго ему поклоненія. Однако естественнаго свѣта недостаточно для раскрытія воли Бога и для обнаруженія законнаго ему поклоненія; ибо, подобно тому, какъ произведенія ясно выказываютъ силу и искусство художника, но вовсе не рисуютъ его лица, такъ и творенія Бога свидѣтельствуютъ, правда, о мудрости и могуществѣ Творца всѣхъ вещей, но ничего не говорятъ о лицѣ Его... Было бы дѣломъ безплоднымъ желаніе примѣнить къ человѣческому разуму небесныя тайны религіи: приличнѣе вознести наши мысли къ престолу небесной истины съ тѣмъ, чтобы поклоняться ей». Такъ какъ три различныя вѣтви философіи походятъ на вѣтви дерева, сходящіяся въ одинъ стволъ, то должно установить еще одну общую науку, которая служила бы общею матерью для всѣхъ остальныхъ. Этой наукѣ Бэконъ даетъ имя «первой философіи» или «всеобщей науки». Она содержитъ въ себѣ истины, общія многимъ наукамъ. Этой всеобщей науки самъ Бэконъ не далъ; онъ относитъ ее къ области чаяній (desiderata) и приводитъ только въ видѣ примѣровъ нѣкоторыя истины, входящія въ ея область. Въ послѣдней главѣ 1-й части «Великаго Возсозданія» Бэконъ говорилъ о вдохновенной или священной теологіи, которая служитъ «пристанью и мѣстомъ упокоенія всѣхъ человѣч. умозрѣній».
Вторую часть «Великаго Возсозданія» составляетъ «Новый Органонъ».
