| 1059 | БРА | БОГОСЛОВСКАЯ | БРА | 1060 |
христіанскаго общества. Первое свидѣтельство о разводѣ у христіанъ находится во 2 апологіи св. Іустина, гдѣ разсказанъ случай, какъ одна женщина христіанка вынуждена была распутнымъ поведеніемъ мужа-язычника, «по совѣту своихъ», послать ему разводъ. Основаніемъ къ сему могъ служить и 15 ст. 7 гл. 1 Кор., гдѣ допускается разводъ смѣшаннаго брака, хотя и предусматривается, что мужъ невѣрующій способенъ развестись. Пославши разводъ, жена однако еще не вступаетъ въ новый бракъ (1 Кор. 7, 1 — ср. 1 Апол. Іуст. гл. 15). Второй мотивъ (теоретическій) къ допущенію развода возникъ на почвѣ борьбы съ еретическимъ ученіемъ. Маркіонъ напр. училъ о рѣшительной противоположности новаго завѣта ветхому и въ подтвержденіе своей мысли ссылался на то, что І. Христосъ запретилъ разводъ, тогда какъ Моисей его дозволилъ. Въ опроверженіе такого ученія явилась мысль, впервые высказанная Тертулліаномъ: противоположенія между завѣтами нѣтъ, и І. Христосъ запретилъ разводъ только тѣмъ, кто думаетъ вновь жениться, и слѣд. не запретилъ безусловно, слѣд. дозволилъ, ubi causa cessat, ob quam prohibuit, гдѣ отсутствуетъ причина, по которой запретилъ. Подобнымъ образомъ въ опроверженіи ученія Валентиніанъ о неотъемлемой благодати со ссылкою на благодать брака явился новый поводъ у церковныхъ учителей раскрыть мысль о возможности какъ бы пріостановки дѣйствія благодати брака. Съ другой стороны умножившееся общество христіанъ то давало такихъ мужей, которые изгоняли женъ подъ видомъ благоговѣнія (см. 5 и 51 пр. ап.)‚ то такихъ, которые были способны изгнать жену, чтобы жениться на другой (пр. 48). При наличности дѣйствительнаго нарушенія идеальнаго ученія о чистомъ единобрачіи, церкви очень скоро пришлось направить свои усилія не болѣе, какъ на упорядоченіе разводовъ, начиная съ запрещенія разводовъ безпричинныхъ (nulla praecedente causa), а засимъ и оказывать снисхожденіе относительно новыхъ браковъ. Уже 10 пр. арелатскаго собора 314 г. даетъ такое дозволеніе молодымъ мужамъ, жены которыхъ впали въ прелюбодѣяніе. Несомнѣннымъ остается во всякомъ случаѣ то, что всѣ усилія церкви направлялись къ ограниченію существующихъ разводовъ, а не къ уясненію подробнаго содержанія двухъ якобы бракорасторгающихъ категорій: смерти и прелюбодѣянія, и ради сей цѣли усвоенъ былъ даже древній принципъ мужней власти (manus mariti), именно въ качествѣ средства, сдерживающаго по крайней мѣрѣ одну сторону отъ свободы разводовъ. Принятіе этихъ категорій состоялось не сразу.
Въ первые три христіанскихъ вѣка римское брачное право не считалось съ началами новаго ученія. Въ этомъ же правѣ опредѣленіе брака, формулированное Модестиномъ, далеко не отвѣчало положеніямъ, установленнымъ другими юристами. Господство принципа consensus’а въ бракѣ и забвеніе ius divinum произвело то, что прекращеніе взаимнаго соглашенія служило достаточнымъ поводомъ къ разводу; mutuus consensus (взаимное соглашеніе) было основаніемъ для развода и нарушеніе соглашенія одною стороною (dissensus) прекращало бракъ. Ограниченіемъ служило только требованіе соблюдать формальности: волю на разводъ выразить открыто, въ присутствіи семи свидѣтелей и актъ развода занести въ книги присутственнаго мѣста. Засимъ въ видѣ реакціи крайней распущенности нравовъ, наиболѣе выпукло засвидѣтельствованной Цицерономъ, Тацитомъ и Ювеналіемъ, законъ пытался упорядочить жизнь и указалъ на опредѣленныя причины для предъявленія dissensus’а. Дигесты относятъ сюда старость (24, 1, 61), сумашествіе (24, 24, 3, 22 § 7 ср. 3, 2), плѣнъ (1, 61, 1—3), отсутствіе ночью изъ дома и уходъ жены на зрѣлища. Для новаго брака получившихъ разводъ затрудненій не было.
Съ объявленіемъ христіанской вѣры господствующею въ Римской имперіи, началось вліяніе церкви на законодательство о разводѣ; и уже въ 331 году сдѣланъ былъ опытъ запрещенія безпричинныхъ разводовъ и упорядоченія
