| 869 | БОГ | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БОГ | 870 |
вляетъ полное тожество и по роду, поскольку называетъ людей своими братьями и дѣтьми, и слѣд., имѣетъ ту же, что́ и они, природу, преискренне пріобщаясь плоти и крови (ст. 12—14), чтобы уподобившись и искусившись во всемъ, имѣть возможность помогать и искушаемымъ (ст. 16—18).
Какимъ Христосъ былъ въ теченіе земной своей жизни, такимъ же истиннымъ человѣкомъ остался Онъ и всегда пребываетъ и по своемъ воскресеніи. Человѣческая природа Его съ этого времени приняла только высшую форму бытія, но по существу осталась тою же самою, что́ и раньше. Вотъ почему и Спаситель, говоря о своемъ отшествіи изъ міра къ Отцу, равно какъ и о славномъ второмъ пришествіи при кончинѣ вѣка, называетъ Себя тѣмъ же самымъ именемъ «Сынъ Человѣческій», которымъ Онъ обозначалъ свое человѣчество и до смерти (Іоан. 6, 62; Лк. 21, 27). Равнымъ обр., если Христосъ указываетъ въ качествѣ основанія своей власти суда надъ міромъ свое достоинство, какъ Сына Человѣческаго (Іоан. 5, 27), то отсюда слѣдуетъ тотъ выводъ, что и въ прославленномъ своемъ состояніи Онъ сохраняетъ по существу ту же самую природу, въ которой Онъ жилъ во дни плоти, потому что въ противномъ случаѣ, что и за смыслъ былъ бы обосновывать указ. образомъ свою власть суда, если бы при самомъ совершеніи послѣдняго (въ кончину вѣка) Христосъ пересталъ бы быть человѣкомъ. Въ силу этого-то существеннаго тожества человѣческой природы Христа какъ во дни уничиженія, такъ и въ состояніи славы, Онъ какъ непосредственно по воскресеніи называетъ своихъ учениковъ «братьями» (Мѳ. 28, 10), такъ и теперь, сѣдя одесную Отца, «не стыдится нарицати» вѣрующихъ въ Него «братіею» своею (Евр. 2, 11). — Все ап. ученіе о вѣчномъ преосвященническомъ служеніи Христа всецѣло основывается на предположеніи Его вѣчно пребывающаго существеннаго единства съ нами, такъ что если мы «приступаемъ съ дерзновеніемъ къ престолу благодати», то потому лишь, что имѣемъ во Христѣ Ходатая, Который можетъ спострадать немощамъ нашимъ (Евр. 4, 15, 16; сн. 5, 1 сл.; 8, 3 сл.; 9, 12 сл. и др.). На пребывающемъ же вѣчно человѣчествѣ прославленнаго Христа обосновываетъ ап. Павелъ и ученіе о тѣснѣйшемъ единеніи Его съ Церковію (Еф. 5, 23), равно какъ и ученіе о нашемъ воскресеніи (1 Кор. 15, 21 сл.), ибо въ противномъ случаѣ, — если Христосъ не имѣетъ ничего однороднаго съ нами, апостолъ не могъ бы называть насъ и удами тѣла Христова, равно какъ — опять, не могъ бы именовать Христа «первороднымъ во многихъ братіяхъ» (Рим. 8, 29; сн. Кол. 1, 12), разъ Онъ при исполненіи времени не оставался бы по существу такимъ же человѣкомъ, что и мы.
3) Божественная и человѣческая природа во Христѣ соединены ипостасно. Это соединеніе не есть простое общеніе Бога съ человѣкомъ на подобіе обитанія или дѣйствія Божія, напр.‚ въ пророкахъ, апостолахъ, или на подобіе таинственнаго общенія со святыми, равно не моральное только единство, какое бываетъ между друзьями, а реальное, постоянное, неразрывное единство двухъ природъ, — воспріятіе человѣческой природы въ личное единство съ божественнымъ бытіемъ. Человѣческая природа во Христѣ не имѣетъ своей собственной ипостаси, а существуетъ въ воспринявшей ее божественной ипостаси Слова (ἐν αὐτῇ [τοῦ Θεοῦ Λόγου ὑποστάσει] ὑποστᾶσα, посему не ἰδιοσύστατος ὑπόστασις — самостоятельная ипостась, хотя и не ἀνυπόστατος — безъипостасна, но ἐνυπόστατος — воипостасна. Дамаскинъ, «Точн. Изл. Пр. В.» Кн. III, 9, сн. 2). Ипостась Слова дѣйствуетъ въ ней и чрезъ нее какъ чрезъ свой собственный органъ, такъ что всѣ дѣйствія и состоянія человѣческой природы въ собственномъ смыслѣ принадлежатъ воспринявшему ее Богу-Слову, запечатлѣны характеромъ божественнымъ. — Такое представленіе о единеніи божества и человѣчества во Христѣ дается у ап. Іоанна‚ когда онъ говоритъ, что то самое «Слово», которое искони было у Бога и которымъ создано все, «стало плотію»
