| 849 | БОГ | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БОГ | 850 |
вляетъ бог. протестантовъ. Строго говоря, сообразно съ своимъ ученіемъ они не должны имѣть его. Ихъ церковь есть духовное невидимое общество, живой и свободный союзъ душъ вѣрующихъ. Народъ Христовъ составляетъ духовное царство, и потому Христіанская церковь, замѣчаетъ Лютеръ, не должна имѣть никакого вида; въ ней не должно быть храмовъ и пышной службы. И тѣмъ не менѣе въ противорѣчіе съ самимъ собою Лютеръ допустилъ внѣшніе обряды, допустилъ не потому, что они требуются сущностью христіанства, а ради простой, необразованной толпы, для которой непонятны высокія идеи Искупителя, и для которой поэтому бог. можетъ имѣть громадное воспитательное значеніе. «Истинно-образованные христіане, говоритъ онъ, обойдутся и безъ внѣшнихъ обрядовъ: у нихъ можетъ быть проповѣдь безъ проповѣднической каѳедры, они могутъ совершать евхаристію безъ алтаря, крестить безъ купели. Но ради дѣтей и простого народа можно допустить опредѣленные уставы и обычаи, такъ, чтобы для нихъ были извѣстны время, мѣсто и часы собраній». Допустивъ бог., Лютеръ сдѣлалъ его центромъ проповѣдь слова Божія, такъ какъ въ каждой его буквѣ дѣйствуетъ духъ Божій, сообщающій человѣку оправдывающую благодать. Такое значеніе имѣетъ она у протестантовъ и до настоящаго времени. Другая особенность лютеранскаго бог. заключается въ неопредѣленности и неустойчивости формъ, вызванныхъ примѣненіемъ принципа свободы. Почти каждая мѣстная протестантская церковь имѣетъ свои особыя молитвы, церковныя пѣсни и свои особенности въ обрядахъ. Литургія въ сущности вездѣ одна, вездѣ выдерживаетъ свой типъ и строится на однихъ началахъ, но вездѣ также имѣетъ и свои оттѣнки въ разнообразной и совершенно произвольной постановкѣ частей. Равнымъ образомъ при совершеніи крещенія одна церковь допускаетъ заклинаніе, другая отвергаетъ; въ одномъ мѣстѣ облекаютъ въ бѣлую одежду, въ другомъ нѣтъ и т. п. Съ этой стороны вся исторія протестантскаго богослуженія представляетъ не иное что, какъ непрерывное колебаніе, постоянную измѣнчивость формъ, то уклоняющихся отъ установленнаго Лютеромъ порядка, то опять къ нему возвращающихся.
БОГОХУЛЬСТВО принадлежитъ къ группѣ преступныхъ дѣяній, направленныхъ противъ вѣры и ограждающихъ ее законовъ. Подобныя дѣянія впервые предусматриваются законодательствомъ евреевъ, а оттуда, чрезъ каноническое право, переходятъ и въ уголовные кодексы новыхъ народовъ.
Относительно богохульства еврейское право постановляло: «и дѣтямъ Израиля скажи: кто будетъ злословить Богу моему, тотъ понесетъ грѣхъ Свой, и кто хулительно произнесетъ Имя Всевышняго, да умретъ, да побіютъ его каменьями, будетъ ли это свой или чужеземецъ» (Левит. 24, 15, 16). Тотъ же взглядъ отразился и на римскомъ правѣ христіанской эпохи, вытѣснивъ господствовавшій до того времени принципъ онаго: «deorum injurias diis curae», т. е. — наказаніе за оскорбленіе боговъ ввѣряется ихъ личной заботѣ. Вотъ почему въ 77-й новеллѣ Юстиніана о богохульникахъ говорится слѣдующее: «такъ какъ нѣкоторые, кромѣ чародѣйства, произносятъ также хулительныя слова, клятву, божбу, чѣмъ возбуждаютъ гнѣвъ Божій, то мы обращаемся къ этимъ людямъ (съ предупрежденіемъ), чтобы они воздержались отъ такихъ поступковъ, хранили въ сердцѣ страхъ Божій и подражали людямъ, нравственно живущимъ, ибо вслѣдствіе такихъ поступковъ посылаются на страну гоненія, землетрясеніе и чума; поэтому виновные подлежатъ заключенію, а затѣмъ и смертной казни, дабы отъ попустительства такихъ преступленій не погибли самые народы и цѣлыя государства».
Но полная формулировка богохуленія получилась лишь въ каноническомъ правѣ. Такъ, здѣсь вмѣстѣ съ богохуленіемъ въ тѣсномъ смыслѣ[1] по-
- ↑ «Blasphemus est, qui divinae majestati derogat, ejus potestati et bonitati detrahens».
