| 679 | БЛА | БОГОСЛОВСКАЯ | БЛА | 680 |
тонъ и «опредѣляетъ» ее, какъ δικαιοσύνη περὶ θεούς‚ — «праведность въ отношеніи боговъ») (Passow и др.). Перенесенное въ русскій языкъ, слово εὐσέβεια (εὖ = благо, σεβομαι = чту, почитаю) сохранило здѣсь свое общее содержаніе. На нашемъ богословскомъ языкѣ оно и обозначаетъ ближайшимъ образомъ «справедливое» отношеніе человѣка-христіанина прежде всего къ Богу, а потомъ и къ остальнымъ объектамъ, могущимъ войти съ нимъ въ какія-либо столкновенія. Такого рода представленіе дѣла намѣчается и тѣмъ опредѣленіемъ «благочестія», какое, т. е.‚ опредѣленіе, предлагается и авторитетнѣйшимъ православнымъ богословомъ — покойнымъ еп. Ѳеофаномъ (бывшимъ владимірскимъ), «Истинное благочестіе», говоритъ онъ, «есть постоянное, искреннее, полное и всестороннее хожденіе въ духѣ единой истинной и святой вѣры» (см. его «Начертаніе христіанскаго нравоученія», Москва, 1891 г., стран. 354). Чтобы Б. было на-лицо, необходимы, слѣдовательно, моменты: обладаніе «единою истинною и святою вѣрою», съ одной стороны, и, съ другой, «постоянное, искреннее, полное и всестороннее» поступаніе «въ» ея «духѣ», въ смыслъ ея требованій. Въ христіанствѣ первый моментъ на-лицо: мы обладаемъ здѣсь тою вѣрою. «Богъ, многократно и многообразно говорившій издревле отцамъ въ пророкахъ, въ послѣдніе дни сіи говорилъ намъ въ Сынѣ»... (Евр. 1, 1—2). Благодаря этому обстоятельству, мы имѣемъ необходимыя и здравыя представленія о Тріединомъ Богѣ, о мірѣ и его исторіи, — въ частности, о человѣкѣ и его судьбѣ съ момента его созданія Творцомъ, о неразумныхъ тваряхъ и всей вообще неразумной природѣ. Имѣя здравое міровоззрѣніе, мы знаемъ, во что и какъ вѣровать, чтобъ вѣра наша была незыблемой и покоющейся не на фантастическихъ вымыслахъ, а на дѣйствительно истинномъ основаніи. Всякую, сколько-нибудь несогласную съ нашей, опирающейся на божественномъ откровеніи, вѣру мы отвергаемъ, какъ ложную: истина — только одна. Второй момѣнтъ — поступаніе въ смыслѣ «истинной» и «святой» вѣры, въ «духѣ» ея требованій — можетъ быть и бываетъ на-лицо только въ христіанствѣ, какъ и разсмотрѣнный первый. Христіанство учитъ: вѣра безъ дѣлъ мертва (Іак. 2, 20, см. также подъ сл. Вѣра). Такъ и должно быть уже при первомъ взглядѣ на вопросъ. Въ самомъ дѣлѣ, если наша вѣра — «единая истинная и святая», то уже элементарная справедливость требуетъ, чтобъ ея «духъ», единственно только и признаваемый нами за нѣчто незыблемое, проводился нами и въ самой жизнедѣятельности нашей. Иное поведеніе наше уже не будетъ согласнымъ съ правдою, будетъ несправедливо, какъ опирающееся на лжи и фальши, а не на истинномъ основаніи. Въ частности, если вѣра наша говоритъ, что всесовершенный Богъ, создавшій насъ по Своей благости, надѣлившій насъ высокими качествами, ввелъ насъ въ райское жилище, а изгнанныхъ отсюда за грѣхъ не оставилъ безъ Своей постоянной промыслительной помощи, пока, наконецъ, не спасъ насъ отъ грѣха и его слѣдствій — проклятія и смерти — искупительными заслугами Сына Своего, ради насъ претерпѣвшаго мучительнѣйшую и постыднѣйшую крестную смерть..., — то не единственно ли разумнымъ и справедливымъ съ нашей стороны будетъ поведеніе, преисполненное самой искренней, самой глубокой, на какую только мы способны, благодарной любви къ нашему Богу? Если вѣра наша учитъ, что каждый изъ насъ — носитель божественнаго образа и подобія (Быт. 1, 26, 27), то не будетъ ли справедливо, чтобъ мы любили въ себѣ все, что есть въ насъ небеснаго, божественнаго, предпочтительно предъ всѣмъ низменнымъ, земнымъ и грубымъ, каково наше тѣло, созданное изъ земного праха (Быт. 2, 7) и въ него разрѣшающееся (3, 19)? Если вѣра наша говоритъ намъ, что всѣ мы — люди — братья и тѣлесно, какъ происшедшіе отъ одной первозданной супружеской четы, и духовно‚ какъ сдѣлавшіеся, благодаря искупи-
