| 55 | АСК | БОГОСЛОВСКАЯ | АСК | 56 |
Но исключительностью райской религіи обусловилась и исключительность смысла райскаго аскетизма. Райская религія была совершенно святымъ союзомъ человѣка съ Богомъ. Поэтому райскій аскетизмъ былъ лишь однимъ утвержденіемъ человѣка въ святости путемъ исполненія воли Божіей. Тамъ не было страстей, слѣдовательно — не могло быть и отрицанія ихъ.
Послѣ грѣхопаденія аскетизмъ принялъ печать борьбы, т. е. отрицанія страстей и утвержденія въ добрѣ, какъ-бы кто ни понималъ послѣднее. Въ еврейской религіи аскетизмъ выразился въ назорействѣ (Числ. 6 гл.), въ служеніи при скиніи и въ обычномъ священническомъ, и особенномъ‚ проходимомъ по обѣту (напр. Самуилъ, 1 Цар. гл. 1 и 2 до 12 ст.)‚ въ состояніи «сыновъ» или «ликовъ пророческихъ» (3 Цар. 18, 4; 22, 6), въ формѣ нищеты (Іонадавъ и его потомки — Іерем. 35, 6—9) и отшельничества (пророки Илія, Іоаннъ Предтеча). Эти носители аскетизма могли быть и были, за исключеніемъ отшельниковъ, женатыми. Дѣвство было чуждо массѣ народа еврейскаго по причинѣ очень присущей ему идеи дѣторожденія (Втор. 25, 9. Іоан. Дамаск. «Точное излож. прав. вѣры», кн. 4, гл. 24), какъ средства, при помощи котораго долженъ прійти на землю Мессія и при помощи котораго каждый еврей, въ лицѣ своихъ потомковъ, лелѣялъ надежду быть въ царствѣ Мессіи. Осуществителями дѣвства у евреевъ были только нѣкоторые тайно-зрители евангельскихъ истинъ (пр. Илія, Іоаннъ Предтеча). Смыслъ еврейскаго аскетизма, согласно требованія самой религіи, заключался въ непорочномъ служеніи Богу (Лев. 19, 2; 20, 7).
3. Въ буддизмѣ аскетизмъ является истолкователемъ всей религіи Будды. Источникомъ, гдѣ зарождается и откуда вытекаетъ буддійскій аскетизмъ, служитъ взглядъ на весь міръ, какъ зло, или идея ничтожества, обусловленная ощущеніемъ страданія. Образъ весьма престарѣлаго, бременемъ лѣтъ отягченнаго мужа (старость), образъ больного (болѣзнь), образъ разлагающагося трупа (смерть) — суть постоянные побудители буддиста къ аскетизму (Будд. Катихиз. «Вѣр. и Раз.» 1887 г.). Цѣль этого аскетизма заключается въ достиженіи нирваны, какъ всецѣлаго отрицанія отъ бытія. Въ египетской и персидской религіяхъ аскетизмъ осуществляли жрецы. По требованію народной религіи грековъ, обязанность весталокъ, служительницъ при языческихъ храмахъ, исполняли дѣвственницы (Тертул. — «Послан. къ женѣ»; Іероним. — «Противъ Іовиніан.»). Для грековъ-философовъ религіею была ихъ собственная философія. Въ ней аскетизмъ истолковывался въ смыслѣ достиженія гармоніи, какъ нравственной уравновѣшенности тѣла и души (пиѳагорейство), и исканія добродѣтели, какъ средства содѣлаться богомъ, т. е. свободнымъ отъ страстей. Нищета (тѣлесная), воздержаніе (тѣлесное и духовное) и цѣломудріе — вотъ формы аскетизма философовъ. Діогенъ синопскій (404—323 гг. до Р. Х.) съ его жилищемъ-бочкою обычно считается примѣромъ первой формы аскетизма, Сократъ (469—З99 гг. до Р. Х.) съ его своеобразнымъ отмщеніемъ исколотившему его обидчику путемъ надписи на своемъ челѣ имени послѣдняго: «сдѣлалъ такой-то» — примѣромъ второй (Св. Вас. Вел. — «Бесѣд. къ юнош.») и, наконецъ, примѣромъ третьей — считается Ксенократъ († 314 до Р. Х.), названный блудницею мертвецомъ за то, что не раздѣлилъ съ нею ложе, когда она была подложена къ нему. Общее аскетическое направленіе у философовъ ясно выразилось въ очень распространенномъ разсужденіи «о двухъ путяхъ» (Πρόδικ. Ὦραι — возрасты; Ап. Варнавы «Послан.» 18—20 гл.), гдѣ изъяснительницами путей являются двѣ женщины: одна изможденная трудами (олицетвореніе добродѣтели), другая — красавица (олицетвореніе порока). Цѣль же этого направленія — свобода отъ страстей, выразилась въ ходячей, произносимой по отношенію къ аскету, фразѣ: «Кратесъ даетъ свободу ѳивянину Кратесу» (Св. Григор. Бог. — «Похв. слов. св. Вас. В.»). Ближайшими ко времени Христа Спасителя носителями аскетизма были секты ѳерапевтовъ и
