| 561 | БИБ | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БИБ | 562 |
бытность библейскихъ концепцій. Въ концѣ концовъ со всею твердостію опредѣляется происхожденіе изслѣдуемыхъ терминовъ въ томъ смыслѣ, что со всѣмъ своимъ содержаніемъ они выросли изъ элементовъ наличнаго міросозерцанія и по своимъ добавленіямъ качественно равны послѣднему или же для нихъ требуется нѣчто высшее, выходящее за предѣлы обычнаго уровня, гдѣ они становятся движущимъ историческимъ факторомъ, но не бываютъ всецѣлымъ продуктомъ историческаго процесса. Въ этомъ пунктѣ положительный комментарій пріобрѣтаетъ побочное подкрѣпленіе и, смотря по характеру работы, получаетъ то отрицательно-разрушительное, то апологетически-созидательное направленіе. Во всякомъ случаѣ только такимъ путемъ — и не иначе — наша разсудочная мысль схватываетъ всю оригинальность библейскаго ученія во всей его глубинѣ, а — слѣдовательно — лишь теперь и понимаетъ его въ полной мѣрѣ и совершенной силѣ. Ясно, что Библейское богословіе служитъ необходимымъ способомъ познанія библейскаго содержанія. Это несомнѣнно и по дальнѣйшимъ примѣненіямъ. Освѣщая всѣ библейскія истины во всей индивидуальной отчетливости, мы тѣмъ самымъ неизбѣжно располагаемъ ихъ въ предметно-исторической преемственности и даемъ исторически-идейную реконструкцію поступательности въ ходѣ божественнаго откровенія. Изъ частной обработки органически возникаетъ уже цѣлостная система истинно-научнаго типа. Но обобщеніе на этомъ не заканчивается. Коль скоро всячески удостовѣряется однородность библейско-доктринальныхъ матерій‚ — отсюда мы почерпаемъ законное право и разумное побужденіе для ихъ взаимной классификаціи, чтобы извлекать принципіальныя доктринальныя положенія и формулировать ихъ во всей многосторонности собственныхъ проявленій и соприкосновеніи. Опять же это совершается не механически и не по субъективнымъ влеченіямъ. Напротивъ, когда всѣ группы будутъ представлены въ подлинныхъ качествахъ‚ — само собою откроется, существуетъ ли обязательное сродство между отдѣльными типами, или они диспаратны между собою, почему иные изобличаются въ своей человѣческой случайности и выпадаютъ изъ схемы, какъ внѣшнія наслоенія въ родѣ тѣхъ, которыя встрѣчаются въ неканоническихъ книгахъ и преобладаютъ въ апокрифахъ. Провѣренныя такимъ способомъ, всѣ оставшіяся концепціи по внутреннему натуральному тяготѣнію будутъ естественно и научно непреложно слагаться въ цѣлостный образъ единой истины, открываемой и раскрываемой многочастно и многообразно, но всегда тожественной себѣ въ первоисточникѣ, во всѣхъ преломленіяхъ и концентраціяхъ.
Въ этомъ своемъ достоинствѣ Библейское богословіе, совмѣщая всѣ экзегетическія наблюденія и неизмѣнно опираясь на нихъ, служитъ необходимымъ и производящимъ предуготовленіемъ для догматическихъ построеній, даетъ имъ и матеріалъ, и авторитетъ. Конечно, и ранѣе библейскія доктрины привлекались у насъ для догматическихъ реконструкцій, но нельзя не видѣть всей недостаточности и даже ненормальности, если для нихъ отводились въ догматическихъ системахъ небольшіе параграфы, терявшіеся почти до незамѣтности среди другихъ, болѣе обширныхъ и какъ будто болѣе содержательныхъ. Съ другой стороны и самыя примѣненія бывали не совсѣмъ удачны. Разъ въ библейскихъ писаніяхъ извѣстная истина освѣщается раздробленно и въ разныхъ комбинаціяхъ и модификаціяхъ, — отсюда безспорно‚ что нужно напередъ изучить въ отдѣльности каждую изъ частностей и примирить ихъ во взаимной солидарности въ качествѣ аттрибутовъ, которыми обнаруживается самый предметъ. Только тогда познаётся послѣдній и вмѣстѣ съ нимъ постигается догматическая истина. Иначе мы рискуемъ одно свойство выдвинуть въ ущербъ другому и за нимъ потерять подлинный объектъ. Это не трудно замѣтить, напр., на вопросѣ о церкви. Въ библейскомъ смыслѣ здѣсь
