| 241 | БАА | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БАА | 242 |
воля человѣка есть ничто, она не можетъ реализироваться, она всегда находитъ противоположное тому, что ищетъ, и ея дѣло гибнетъ. Страсть разстраиваетъ чувства, гордость ведетъ къ униженію, эгоизмъ оказывается враждебнымъ нашимъ собственнымъ интересамъ, зло всегда обращается противъ самого себя, оно постоянно наказывается божественной ироніей, заставляющей его дѣлать противоположное своимъ намѣреніямъ. Оно повинуется вопреки своимъ желаніямъ, и его безсильная революція служитъ такъ же хорошо благимъ цѣлямъ Провидѣнія, какъ и самое вѣрное послушаніе. Богъ являетъ зло благомъ только при помощи иныхъ способовъ: своимъ ничтожествомъ зло свидѣтельствуетъ, что одинъ Богъ царствуетъ и что Онъ единъ лишь существуетъ. Такъ дѣйствія, всегда оказывающіяся противоположными тому, чего хочетъ преступная воля, являются божественными. Преступная воля, это — Мефистофель, опредѣляющій себя Фаусту въ словахъ: «я хочу дѣлать зло, но дѣлаю только добро». Зло существуетъ только субъективно, оно пытается реализироваться, но тщетно, оно не можетъ пріобрѣсти бытія объективнаго; въ волѣ возможны два направленія (дурное и хорошее), но въ дѣйствительности только одно. Всѣ созданія — хотятъ они или не хотятъ — всегда выполняютъ божественныя предначертанія. Fata volentem ducunt, nolentem trahunt. Разсматриваемая съ этой точки зрѣнія исторія человѣчества является предъ нами совершенно въ новомъ свѣтѣ. Человѣкъ, способный заблуждаться вслѣдствіе ограниченности своей свободы, однако всегда только слѣдуетъ пути, начертанному Провидѣніемъ, онъ неспособенъ внести нестроенія въ вселенскую гармонію, онъ всегда выполняетъ божественную мысль. А эта мысль по отношенію къ роду человѣческому есть искупленіе. Искупленіе есть дѣло величайшаго милосердія, величайшее событіе, которое осуществляютъ вѣка. Въ срединѣ исторіи совершается жертва, спасающая человѣчество: основывается христіанство. До того времени все приготовляло его, послѣ все стремится къ его вселенскому утвержденію. Оно есть сила, влекущая міръ къ непрестанному прогрессу и неустанно призывающая его къ правдѣ, единству, любви. Нельзя знать напередъ воли человѣческой, но можно предвидѣть волю Божію, которую человѣкъ выполняетъ двумя способами, пытаясь дѣйствовать согласно съ нею или идти противъ нея. Въ первомъ случаѣ самъ человѣкъ, пребывая въ добрѣ, будетъ пребывать и въ истинѣ, во второмъ — удѣломъ его являются зло и ложь, потому что, чтобы хорошо мыслить (и слѣдовательно, имѣть вѣрное знаніе), нужно хорошо жить. Зло, даже и въ той призрачной формѣ, въ которой оно существуетъ, по Б., не есть необходимость. Точно также не необходимы и являются только послѣдствіемъ зла въ природѣ смерть и страданія. Мы, по Б.‚ предносимъ своему духовному зрѣнію образъ идеальной природы, формы которой являютъ непоколебимое совершенство: она не знаетъ ни страданія, ни скорби, ни паденія, она представляетъ собою вѣчную юность и есть совершенная красота. Разумъ учитъ насъ, что должна быть гармонія идеальнаго и реальнаго; этой гармоніи не существуетъ въ настоящемъ строѣ природы, значитъ, этотъ строй — не божественный, незаконный и не первоначальный. Природа страдающая, слабая, гибнущая есть природа падшая. Смерть есть слѣдствіе зла и ея не существовало раньше грѣха. Въ пунктѣ, касающемся зла и смерти въ природѣ, Б. обращается къ своеобразной гипотезѣ. Смерть по его мнѣнію существовала и раньше человѣка. Это, полагаетъ онъ, доказываетъ исторія революцій земного шара. Б. былъ натуралистомъ и, занимая должность директора горнаго дѣла въ Мюнхенѣ, долженъ былъ знать геологію своего времени. Тогдашняя геологія учила, что земля пережила нѣсколько періодовъ, каждый изъ которыхъ оканчивался ужасною катастрофою: вслѣдствіе дѣйствія вулкановъ поднимались горныя цѣпи, воды океановъ выливались на сушу, жизнь погибала. Эту геологическую теорію (теперь безу-
