| 239 | БАА | БОГОСЛОВСКАЯ | БАА | 240 |
безсиліемъ и парализуютъ. Свободная воля не есть свобода, она является выборомъ между свободою и рабствомъ, она не есть совершенство, она есть только его возможность, она не есть любовь, она только дверь, ведущая къ любви, она должна укрѣпиться и возвыситься. Но если свобода есть вѣчная, неизмѣнная любовь, есть жизнь божественная, которая не можетъ истощиться, она тѣмъ не менѣе предполагаетъ свободную волю. Для того, чтобы имѣть возможность отдаться свободно, нужно имѣть возможность не отдаваться. Такъ, возникаетъ моментъ, когда человѣкъ призывается отдаться Богу или отказаться отъ Него. Альтернатива открыта, человѣкъ выбираетъ. Послѣ невинности и прежде любви является свободная воля или испытаніе. Искушеніе для человѣка и вообще для всѣхъ свободныхъ созданій есть необходимость, но не необходимо оно влечетъ къ паденію. Сначала по созданіи невольно и безсознательно соединенныя въ Богѣ твари должны обособиться отъ Него, но это обособленіе не стоитъ необходимо въ противорѣчіи съ прежнимъ состояніемъ и не есть необходимо революція. Предвидѣть, какой выборъ будетъ сдѣланъ, невозможно, оба исхода одинаково возможны и потому исходъ нельзя предсказать a priori. Объ этомъ исходѣ должно спрашивать у опыта, а не у разума. Опытъ свидѣтельствуетъ, что зло явилось въ мірѣ. Какія послѣдствія должно повлечь за собою это зло — результатъ паденія? Выборъ совершенъ‚ свободная воля перестаетъ существовать. Свободная воля есть равная возможность добра и зла. Въ дѣйствительности она перешла во зло. Совершившій выборъ человѣкъ долженъ бы былъ потомъ всегда пребывать во злѣ. Въ мірѣ должны бы были царить исключительно вѣчное ничтожество (ибо жизнь есть Богъ, а зло есть Его отрицаніе) и вселенская скорбь. Но этого не произошло. Слѣдствія паденія были изглажены. Для того, чтобы совершилось это, чтобы падшій человѣкъ снова получилъ жизнь, нужно, чтобы онъ снова соединился съ Богомъ, принципомъ жизни. Богъ долженъ былъ снизойти въ бездны, въ которыя насъ низринулъ грѣхъ, долженъ былъ раздѣлить наши скорби, понести тяжесть нашихъ грѣховъ, подвергнуться всевозможному уничиженію, всецѣло уподобиться намъ, познать даже смерть. Только одна голгоѳская жертва могла спасти падшее человѣчество. Цѣль этой великой жертвы состояла въ томъ, чтобы поднять человѣка въ область вѣчной любви, но это не могло быть непосредственнымъ дѣйствіемъ жертвы. Великая любовь, явленная въ голгоѳской жертвѣ, нуждается въ содѣйствіи свободной воли тѣхъ, ради которыхъ она была принесена. Свободная воля возвращается человѣку. Силою божественной жертвы онъ ставится въ то положеніе, въ которомъ былъ до грѣха, съ тою разницею, что тогда онъ не имѣлъ наклонности ко грѣху, а теперь онъ ее имѣетъ. Человѣкъ теперь самъ долженъ умереть, долженъ распять себя со страстьми и похотьми, чтобы возродиться въ Богѣ. И для человѣка и для Бога, чтобы они соединились послѣ паденія, крестъ является единственнымъ средствомъ. Такъ, крестомъ побѣждается зло. Вопросъ о злѣ всегда вызывалъ великія затрудненія. Можно сказать, что зло невозможно, ибо оно не можетъ существовать. То, что называютъ именемъ зла, есть или ничто, или одна изъ прикровенныхъ формъ добра. Только одно добро можетъ существовать, Богъ есть бытіе, и нельзя предположить, чтобы что-либо могло существовать внѣ Его или вопреки Ему. Съ другой стороны, если не хотятъ отрицать существованія свободной воли, необходимо должно допустить возможность зла. Но отрицать свободную волю значитъ отрицать голосъ сознанія, опытъ, значитъ, впасть въ фатализмъ и вмѣстѣ съ нимъ въ пантеизмъ. Изъ этой роковой диллемы повидимому нѣтъ выхода; но, говоритъ Б., на самомъ дѣлѣ онъ существуетъ. Богъ есть бытіе, внѣ Его ничто не можетъ существовать, человѣкъ есть существо свободное, поэтому его стремленія могутъ направляться противъ воли Божіей, но только въ этихъ случаяхъ
