| 625 | АМО | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | АМО | 626 |
ликое безчинство въ ней и на притѣсненія среди нея (3, 9). Видъ беззаконій, которыя совершались въ Израильскомъ царствѣ, долженъ былъ, безъ сомнѣнія, поражать пророка изъ Ѳекойской пустыни, жившаго среди простыхъ, суровыхъ нравовъ древняго Израиля, почему именно этотъ пророкъ и призванъ былъ Богомъ произнести этому народу такое пророчество, и могъ приводить его къ мысли о божественномъ наказаніи грѣшнаго царства (9, 8); но отъ мысли о наказаніи до пророчества о разрушеніи самого государства большое разстояніе. Изложенныя въ 7 гл. видѣнія Амоса свидѣтельствуютъ о томъ, что онъ самъ по себѣ былъ далекъ отъ мысли о гибели Израиля: когда появилась саранча, какъ орудіе божественнаго наказанія этого народа, и начала производить свою опустошительную работу, пророкъ молитъ Господа о пощадѣ, потому что иначе погибнетъ Израиль. Съ такою же молитвою онъ обращается и при второмъ видѣніи, когда произведенъ былъ всепожирающій огонь или необыкновенная засуха. Мысль о гибели Израильскаго царства совершенно не мирилась въ душѣ пророка съ божественными обѣтованіями вообще Израилю и съ недавно дарованнымъ именно Израильскому царству избавленіемъ при Іоасѣ и Іеровоамѣ II-мъ. Что усилившіяся у сѣверныхъ колѣнъ беззаконія не могутъ служить надлежащимъ объясненіемъ происхожденія пророчества Амоса о разрушеніи этого царства, и это признаютъ представители независимой критики. Такъ, по словамъ одного изъ нихъ, печальное внутреннее состояніе этого народа «не было основаніемъ, въ силу котораго Амосъ предусмотрѣлъ его конецъ. Это не былъ общій мрачный видъ, который заставилъ его покинуть свои стада; онъ замѣтилъ на горизонтѣ облако»... (Wellhausen. Israel. u. judische Geschichte. 107). «Какъ ни сильно раздражалъ Іегову грѣхъ Израиля, говоритъ другой ученый того же направленія, изъ этого грѣха не могло возникнуть требованіе того, чтобы Онъ уничтожилъ Израиля. Іегова, согласно съ обычнымъ вѣрованіемъ, могъ наказать свой народъ, но не уничтожать» (Smend. Lehrbuch d. Alttest. Religions-geschichte. 164).
Отсутствіе естественныхъ способовъ объяснить происхожденіе пророчества Амоса неизбѣжно приводитъ нашъ разумъ къ признанію того, что его источникомъ служило божественное откровеніе. Замѣчательно, что къ такому общему выводу приходятъ и въ этомъ пунктѣ нѣкоторые изъ вышеназванныхъ ученыхъ. «Жизненная сила исторической религіи Іеговы, говорится у одного изъ нихъ, выразилась въ томъ, что имѣющаяся совершиться гибель Израиля напередъ отбросила свою тѣнь въ сердцахъ отдѣльныхъ мужей. Для дальнѣйшей исторіи ветхозавѣтной религіи и религіи вообще это предсказаніе имѣло такое значеніе, что оно должно являться для насъ не инымъ чѣмъ, какъ божественною тайною» (Smend. Тамъ же, стр. 164).
При этомъ считаемъ не лишнимъ замѣтить, что мнѣнія ученыхъ критической школы приводятся нами не потому только, что они представляютъ выдающееся явленіе въ современной литературѣ этой школы, но и потому, что они, какъ сужденія свободомыслящихъ ученыхъ, чуждыхъ вліянія на нихъ традиціи, служатъ самымъ убѣдительнымъ доказательствомъ невозможности отрицать дѣйствительность пророчества Амоса о разрушеніи Израильскаго царства и въ частности — его сверхъестественное происхожденіе.
Сообразно съ религіозно-нравственнымъ состояніемъ тѣхъ, которымъ Амосъ долженъ былъ возвѣщать божественную волю, пророческія его рѣчи, за исключеніемъ самаго конца (9, 11—15), имѣютъ вообще строгій, обличительный характеръ. Обличенія обращены частью ко всему избранному народу со включеніемъ Іудейскаго царства (2, 4—5; 3, 1; 6, 1), а главнымъ обр. — къ Израильскому царству, особенно къ именитымъ и богатымъ людямъ того и другого пола (2, 7; 4, 1; 6, 4—7), къ судьямъ (5, 7, 11) и къ царскому дому (7, 9, 11). Предметомъ обличенія служитъ прежде всего явное нарушеніе общечеловѣческихъ
