| 515 | АЛЕ | БОГОСЛОВСКАЯ | АЛЕ | 516 |
то, что Птоломеемъ Лагомъ основанный и Птоломеемъ II Филадельфомъ (284—247) расширенный „Музей“, планъ котораго, вѣроятно, возникъ въ геніальномъ умѣ Аристотеля, остался безъ вліянія на возникновеніе и расцвѣтъ христіанской катихизической школы. Благодаря царственной благосклонности и щедрости Птоломея, „Музей“ возведенъ былъ на степень своего рода академіи. Великолѣпные, украшенные колоннами, портики музея манили къ умственному взаимообщенію и къ научнымъ бесѣдамъ, а далѣе шли обширныя помѣщенія, въ которыхъ читались ученыя лекціи. Многіе профессора жили въ самыхъ стѣнахъ музея. При музеѣ была богатѣйшая обширная библіотека, объ огромности которой можно судить потому, что когда въ ней при осадѣ города Юліемъ Цезаремъ въ 48 г. до Р. Хр. погибло отъ пожара 400,000 томовъ, въ ней осталось еще второе собраніе въ 300,000 томовъ. Тамъ при Птоломеяхъ было переведено на греческій языкъ Св. Писаніе ветхаго завѣта. Все это сильно возбуждало и вліяло на развитіе христіанской катихизической школы. Тамъ выступали представители самыхъ различныхъ философскихъ системъ. Ученіе Платона и Аристотеля, Зенона и Эпикура, находило своихъ приверженцевъ и истолкователей, хотя въ христіанскія времена въ философіи преобладали экклектизмъ и неоплатонизмъ. Но и остальныя свѣтскія науки также подвергались тщательной разработкѣ. Туда стекалась, какъ къ открытому для всѣхъ складу учености, даровитая молодежь со всѣхъ странъ свѣта и слушала лекціи по грамматикѣ (филологіи), риторикѣ, поэзіи, философіи, астрономіи, музыкѣ, медицинѣ и другимъ наукамъ и искусствамъ. Совершенно тѣже науки преподавались и въ катихизической школѣ. Оригенъ преподавалъ кромѣ медицины всѣ вышеназванныя науки, и кромѣ того еще ариѳметику, геометрію, физику, нравственную философію, излагалъ ученіе всѣхъ философовъ, наконецъ — и прежде всего — объяснялъ Св. Писаніе. Все это, какъ замѣчаетъ Іеронимъ, дѣлалъ онъ съ такимъ блестящимъ успѣхомъ, что и на его лекціяхъ по свѣтскимъ наукамъ было необычайное стеченіе слушателей. Эти лекціи онъ читалъ съ тою цѣлію, чтобы всѣхъ такъ или иначе привести къ вѣрѣ во Христа. Позже онъ вслѣдствіе переутомленія отказался отъ преподаванія литературы, зато онъ излагалъ ученіе еретиковъ-гностиковъ и теоремы философовъ. Въ этомъ онъ слѣдовалъ примѣру Пантена, который такимъ методомъ приносилъ большую пользу, равно какъ и примѣру Иракла, который, состоя священникомъ александрійской церкви, въ то же время носилъ философскую мантію и продолжалъ заниматься изученіемъ еллинистической литературы (Евсевій, Ц. И., 6, 19).
Не смотря на то, что представители христіанства изъ предосторожности старались придать христіанской религіи видъ философской системы, учителя и слушатели александрійской школы не всегда избѣгали яростнаго гонительства со стороны языческой черни. Нерѣдко язычники выгоняли слушателей изъ дома катехетовъ, въ которомъ происходило преподаваніе, и за имя Христово вели на смерть, вслѣдствіе чего имъ часто приходилось мѣнять помѣщенія, въ которыхъ жили учители и собирались ученики. Опредѣленныхъ часовъ для преподаванія, повидимому, не было установлено. По крайней мѣрѣ жилище катехетовъ всегда было открыто для всѣхъ. Во всякое время дня стекались для наученія жаждущія знанія и ищущія спасенія — лица обоего пола. Съ утра до вечера, даже и ночью, ученики сходились въ домъ, гдѣ жилъ Оригенъ (Евсевій, Ц. И., 6, 8). Такой приливъ учениковъ давалъ возможность для увеличенія учительныхъ силъ привлекать лучшихъ и даровитѣйшихъ изъ слушателей. Такъ, Пантенъ привлекъ Климента, Оригенъ — Иракла въ качествѣ помощниковъ въ должности катехетовъ. Жалованья учителямъ не выдавалось. Если учитель не имѣлъ собственныхъ средствъ, то о необходимомъ для него содержаніи заботился епископъ. Но щедрость зажиточныхъ мірянъ, какъ Амвросій въ отношеніи Оригена, нерѣдко доставляла
