поститься для міра[1], то не обрящете царства Божія, и если вы не будете соблюдать субботы,то не увидите Отца“. Это изреченіе не находитъ себѣ непосредственной параллели въ четвероевангеліи, и нѣкоторые изслѣдователи склонны видѣть въ немъ поддѣлку подъ ученіе Христа въ интересахъ какой-нибудь ереси, — напр, энкратитовъ или по меньшей мѣрѣ іудействующихъ христіанъ, такъ какъ въ немъ сильно выдвигается законническій элементъ, и самое достиженіе царства Божія и ближайшее общеніе съ Отцомъ небеснымъ ставится въ зависимость отъ соблюденія поста и субботы. Но это объясненіе едва ли выдерживаетъ даже снисходительную критику. Что касается поста, какъ условія полученія царства небеснаго, то это находится въ полномъ согласіи съ тѣмъ великимъ значеніемъ, которое Христосъ придавалъ посту и вообще удаленію отъ міра въ дѣлѣ нравственнаго совершенства и спасенія. Нѣсколько затруднительнѣе понять смыслъ второй половины изреченія — о субботѣ. Но если принять во вниманіе, что выраженіе „соблюдать субботу“ вполнѣ можетъ быть понимаемо въ смыслѣ отрѣшенія отъ міра для всецѣлаго посвященія себя Богу въ день седьмой, то не будетъ надобности дѣлать напрасныхъ предположеній, будто на этомъ изреченіи лежитъ отпечатокъ какого-нибудь посторонняго вліянія. Во всякомъ случаѣ нѣчто подобное мы читаемъ у Іустина Философа, который говоритъ: „новый законъ требуетъ отъ васъ соблюдать постоянную субботу. Кто раскаялись въ своихъ грѣхахъ, тѣ соблюли пріятную и истинную субботу Божію“ (Dial. c. Tryph. 12).
Третье изреченіе (стр. 11—21): „Іисусъ говоритъ: Я стоялъ среди міра, я въ плоти былъ видѣнъ ими, и нашелъ, что всѣ пьяны, и никого не нашелъ Я жаждущимъ среди нихъ, и скорбитъ душа Моя о сынахъ человѣческихъ, ибо они слѣпы въ сердцѣ своемъ“. Это изреченіе, хотя въ отдѣльныхъ выраженіяхъ и можетъ находить параллели въ Новомъ Завѣтѣ, но вообще оно представляется совершенно новымъ, и о немъ можно только сказать, что оно рѣзкими чертами изображаетъ то бѣдственное въ нравственномъ отношеніи состояніе, въ которомъ находился родъ человѣческій во время земной жизни Христа Спасителя, явившагося во плоти для его искупленія отъ грѣха и смерти.
Отъ четвертаго изреченія, обнимавшаго вѣроятно 22, 23 строки, сохранилось одно полное слово (τ)ην πτωχείαν — „бѣдность“, не дающее возможности къ воспроизведенію его содержанія и смысла[2].
Пятое изреченіе (23—30) также сохранилось въ довольно разрушенномъ видѣ, но приблизительно можетъ быть переведено такъ: „Іисусъ говоритъ: если гдѣ будутъ… есть одинъ…, то Я съ нимъ. Подними камень, и тамъ ты найдешь Меня; расколи дерево, и тамъ Я“. Въ этомъ изреченіи нѣкоторые изслѣдователи склонны видѣть своего рода пантеистическую мысль — о разлитости божествен. сущности по всему міру. Но едва ли такое предположеніе можетъ выдержать критику, и, напротивъ, изреченіе это находитъ себѣ достаточную параллель въ евангельскомъ изреченіи, что „гдѣ два или три собраны во имя Мое, тамъ Я посреди ихъ“, тѣмъ болѣе, что это евангельское изреченіе у Ефрема Сирина читается почти тождественно съ первой половиной изреченія въ разсматриваемомъ памятникѣ. Тамъ именно читаемъ: „Гдѣ одинъ есть, и Я тамъ; гдѣ двое, и Я тамъ буду, и тогда насъ будетъ
- ↑ Въ текстѣ стоитъ необычное сочетаніе словъ: νηστεύειν τόν κόσμον, затрудняющее точный переводъ.
- ↑ Нѣкоторые изслѣдователи впрочемъ видятъ въ этихъ разрушенныхъ строкахъ не особое изреченіе, а только заключеніе предшествующаго третьяго изреченія и восполняютъ пробѣлъ такимъ образомъ: „Душа Моя скорбитъ о сынахъ человѣческихъ, ибо они слѣпы въ сердцѣ своемъ… (и не знаютъ своей) бѣдности“. Въ такомъ случаѣ изреченіе это могло бы имѣть себѣ параллель въ Откр. 3, 17; „не знаешь, что ты — нищъ и слѣпъ и нагъ“.
