Страница:Православная богословская энциклопедия. Том 1.djvu/161

ной). Послѣдній видъ ассоціаціи съ точки зрѣнія агностиковъ есть частный видъ ассоціаціи по смежности. Связи представленій, возникающихъ въ душѣ, соотвѣтствуетъ связь фактовъ, существующихъ въ дѣйствительности. Факты оказываются связанными между собою неизмѣнною хронологическою связью. Неизмѣнно предшествующій фактъ называется причиною, неизмѣнно послѣдующій слѣдствіемъ. Но на самомъ дѣлѣ, какъ бы много случаевъ неизмѣнной связи мы ни наблюдали между фактами, фактъ неизмѣнности ея не можетъ быть признанъ несомнѣннымъ: большое число фактовъ — ничто по сравненію съ безконечнымъ, которое можетъ имѣть мѣсто во вселенной. Отсюда слѣдуетъ, что устанавливаемые законы причинной связи не имѣютъ характера всеобщности и необходимости, они временны, условны и случайны. Они вырабатываются опытомъ, но опытъ каждой эпохи и каждаго рода существъ различенъ. Поэтому человѣчество никогда не должно претендовать, что оно можетъ владѣть знаніемъ какихъ-то безусловныхъ истинъ или принциповъ. Это должно установить относительно качества человѣческаго познанія. Другое должно установить относительно предмета человѣческаго познанія. Единственный источникъ всѣхъ человѣческихъ познаній суть ощущенія. Ощущенія суть результатъ измѣненій въ состояніи нервной системы, вызываемыхъ воздѣйствіемъ внѣшняго міра. Такимъ образомъ, органы нашего познанія суть органы чувствъ, единственный предметъ нашего познанія чувственное, чувственный міръ. Но человѣкъ, увлекаемый ассоціаціями, хочетъ подняться надъ чувственнымъ и условнымъ. Онъ вырабатываетъ нравственные принципы, которымъ хочетъ приписывать безусловную обязательность, и представляетъ, что есть Высшее существо, которое полагаетъ бытіе этимъ принципамъ, и осуществленіе которыхъ людьми съ Его стороны вызываетъ одобреніе и награду. Развитіе этихъ вѣрованій происходитъ такимъ образомъ: наблюденіе и размышленіе постоянно показывали человѣку, что нѣкоторыя дѣйствія, напримѣръ, правдивость, содѣйствуютъ неизмѣнно умноженію счастія въ человѣчествѣ; наоборотъ, другія дѣйствія, напримѣръ, — лживость — неизмѣнно (въ общемъ) ведутъ къ разстройству человѣческаго благополучія. Въ силу закона ассоціаціи или умственной привычки дѣйствія перваго рода, ассоціируемыя постоянно съ тѣмъ, что производитъ счастіе, становятся предметомъ одобренія; дѣйствія второго рода, постоянно ассоціируемыя въ опытѣ и мысли съ тѣмъ, что разстраиваетъ благополучіе, становятся предметомъ порицанія. Такъ вырабатывается теорія должнаго и недолжнаго поведенія, должнаго и недолжнаго строя жизни, теорія идеаловъ. Потребность отыскивать антецедентъ для каждаго явленія заставляетъ отыскивать такой антецедентъ и для всего міра, а желаніе осуществленія въ мірѣ идеальнаго строя заставляетъ предполагать въ этомъ антецедентѣ нужныя силы и волю для созданія таковаго. Отсюда вѣра въ бытіе живаго, всемогущаго и всеблагаго Бога. Бытіе такого Бога желательно для человѣческаго сердца, и въ представленіи Его нѣтъ такихъ противорѣчивыхъ и антираціоналыіыхъ элементовъ, которые заставляли бы отрицать разумность желанія. — Приблизительно такъ смотритъ Дж. Ст. Милль (Three essays of religion). Иначе разсуждаетъ Спенсеръ (Основныя начала). Міръ необходимо требуетъ объясненія своего бытія. Должна существовать нѣкоторая вездѣприсущая и всепроникающая сила, которая обусловливаетъ и сохраняетъ міровой строй. Чѣмъ менѣе культуренъ человѣкъ, тѣмъ ближе къ себѣ онъ предполагаетъ такую силу. Непосредственныя проявленія ея дикарь видитъ въ шелестѣ листьевъ, завываніи вѣтра, раскатахъ грома. По мѣрѣ развитія человѣка эта сила какъ бы отступаетъ отъ него. Сначала олицетворенія этой силы отходятъ въ глубь лѣсовъ и рѣкъ, затѣмъ на солнце и звѣзды, затѣмъ въ особый сверхчувственный міръ, и образъ таинственной силы принимаетъ все болѣе и болѣе возвышенныя очертанія. Однако всѣ попытки приблизить къ человѣческому пониманію этотъ образъ неизмѣнно кончаются однимъ резуль-