только его одежду и его видъ. Борода была въ презрѣніи, и считали за дикихъ, носившихъ оную; но народъ Русскій доказалъ, что онъ выше многихъ другихъ народовъ, будучи непричастенъ страха и неспособенъ къ измѣнѣ; онъ имѣетъ въ моральной своей енергіи и въ физической силѣ увѣренность въ успѣхѣ. Онъ совсѣмъ не знаетъ ни препятствій, ни опасности; онъ говоритъ: все возможно; для чегожъ не такъ? дважды не умираютъ, и съ сими словами онъ предпринимаетъ все, падаетъ, или успѣваетъ.
Часто онъ дѣлается героемъ, совсѣмъ не думая о томъ, и нимало не тщеславясь своими дѣлами.
Когда расточаютъ ему похвалы, то онъ отвѣчаетъ вамъ: Богъ мнѣ помогъ. Это не диво; я такой же человѣкъ, какъ и всякой другой.
только его одежду и его вид. Борода была в презрении, и считали за диких, носивших оную; но народ русский доказал, что он выше многих других народов, будучи непричастен страха и неспособен к измене; он имеет в моральной своей энергии и в физической силе уверенность в успехе. Он совсем не знает ни препятствий, ни опасности; он говорит: всё возможно; для чего ж не так? дважды не умирают, и с сими словами он предпринимает всё, падает, или успевает.
Часто он делается героем, совсем не думая о том, и нимало не тщеславясь своими делами.
Когда расточают ему похвалы, то он отвечает вам: Бог мне помог. Это не диво; я такой же человек, как и всякой другой.
