трудъ М. М*** доставилъ бы ему значительное количество оныхъ.
До 1806 я не имѣлъ противъ Наполеона ненависти болѣе какъ и послѣдній изъ Русскихъ; я избѣгалъ говорить о немъ, сколько могъ, ибо находилъ, что писали на его счетъ слишкомъ и слишкомъ рано. Народы Европы будутъ долго помнить то зло, которое причинилъ онъ имъ войною, и въ классѣ просвѣщенномъ два существующія поколѣнія раздѣлятся между энтузіазмомъ къ завоевателю и ненавистію къ похитителю. Я даже объявлю здѣсь откровенно мое вѣрованіе въ отношеніи къ нему: Наполеонъ былъ въ глазахъ моихъ великимъ Генераломъ послѣ Италіянскаго и Египетскаго похода; благодѣтелемъ Франціи, когда прекратилъ онъ революцію во время своего Консульства; опаснымъ деспотомъ, когда сдѣлался Императоромъ; ненасытнымъ завоевателемъ до 1812 года; человѣкомъ, упоеннымъ славою и ослѣ-
труд М. М*** доставил бы ему значительное количество оных.
До 1806 я не имел против Наполеона ненависти более как и последний из русских; я избегал говорить о нём, сколько мог, ибо находил, что писали на его счёт слишком и слишком рано. Народы Европы будут долго помнить то зло, которое причинил он им войною, и в классе просвещённом два существующие поколения разделятся между энтузиазмом к завоевателю и ненавистью к похитителю. Я даже объявлю здесь откровенно мое верование в отношении к нему: Наполеон был в глазах моих великим генералом после итальянского и египетского похода; благодетелем Франции, когда прекратил он революцию во время своего консульства; опасным деспотом, когда сделался императором; ненасытным завоевателем до 1812 года; человеком, упоённым славою и осле-
