когда слышишь его взывающій голосъ: жертвуй собою для моего спасенія. Тогда пренебрегаешь опасностями, не уважаешь препятствіями, закрываешь глаза свои на счетъ будущаго; но въ ту минуту, когда займешься собою и станешь разсчитывать, то ничего не сделаешь порядочнаго и входишь въ общую толпу народа.
Я имѣлъ въ виду два предмета весьма важные, отъ которыхъ, полагалъ, зависитъ истребленіе Французской арміи, а именно: чтобъ сохранить спокойствіе въ Москвѣ и вывести изъ оной жителей. Я успѣлъ свыше моихъ надеждъ. Тишина продолжалась даже до самой минуты вшествія непріятеля, и изъ двухъ сотъ сорока тысячь жителей осталось только отъ двѣнадцати до пятнадцати тысячь человѣкъ, которые были или мѣщане, или иностранцы, или люди изъ простаго званія народа, но ни одинъ значительный человѣкъ ни изъ Дворянства, ни изъ Ду-
когда слышишь его взывающий голос: жертвуй собою для моего спасения. Тогда пренебрегаешь опасностями, не уважаешь препятствиями, закрываешь глаза свои насчёт будущего; но в ту минуту, когда займёшься собою и станешь рассчитывать, то ничего не сделаешь порядочного и входишь в общую толпу народа.
Я имел в виду два предмета весьма важные, от которых, полагал, зависит истребление французской армии, а именно: чтоб сохранить спокойствие в Москве и вывести из оной жителей. Я успел свыше моих надежд. Тишина продолжалась даже до самой минуты вшествия неприятеля, и из двухсот сорока тысяч жителей осталось только от двенадцати до пятнадцати тысяч человек, которые были или мещане, или иностранцы, или люди из простого звания народа, но ни один значительный человек ни из дворянства, ни из ду-
