вторяя увѣренія многихъ писателей, мало заботившихся о исправности. Это не касается военныхъ операцій, которыхъ авторъ былъ свидѣтелемъ, и которыя описываетъ онъ какъ опытный Офицеръ. Его критика благоразумна; онъ не превращаетъ исторію въ романъ и нимало непохожъ на тѣхъ авторовъ, которымъ нравится говорить глупости не только о частныхъ людяхъ, но даже о цѣлыхъ націяхъ, какъ на примѣръ издатель журнала: Le Miroire, который объявляетъ, что Русской не боится смерти въ сраженіяхъ, единственно страшась кнута; газеты, которымъ угодно называть Русскія арміи дикими, козацкими и прочій наборъ безсмысленныхъ злословій и лжи, равномѣрно какъ и слѣдующія книги: De la Russie et de l’esclavage, du Desastre de Moscou, и пр. Чтожъ касается именно до меня, то и конца бы не было, если бы я хотѣлъ говорить о всѣхъ глупостяхъ, сказанныхъ на мой счетъ: то иногда я безызвѣст-
вторяя уверения многих писателей, мало заботившихся о исправности. Это не касается военных операций, которых автор был свидетелем, и которые описывает он как опытный офицер. Его критика благоразумна; он не превращает историю в роман и нимало не похож на тех авторов, которым нравится говорить глупости не только о частных людях, но даже о целых нациях, как например издатель журнала Le Miroire, который объявляет, что русский не боится смерти в сражениях, единственно страшась кнута; газеты, которым угодно называть русские армии дикими, казацкими и прочий набор бессмысленных злословий и лжи, равномерно как и следующие книги: De la Russie et de l’esclavage, du Desastre de Moscou, и пр. Что ж касается именно до меня, то и конца бы не было, если бы я хотел говорить о всех глупостях, сказанных на мой счёт: то иногда я безызвест-
