вербовщик и предлагает мне наняться на работу, суля четвертак за десятичасовой рабочий день, — я без дум, без колебаний даю согласие.
Едем в Ковно строить крепость. Двадцать вагонов набито нами до-отказа. Ни нар, ни скамей; валяемся на полу, пахнущем навозом.
Рано утром приезжаем в Ковно. С товарной станции, где останавливается наш поезд, мы идем нестройной толпой к пассажирскому вокзалу, откуда должны направиться к месту работы.
У выхода на площадь ко мне подходит пожилая еврейка и предлагает, если мне нужно, ночлег. Она берет дешево, и жить у нее очень приятно. Отвечаю, что иду в крепость, и если там не найдется помещения, то воспользуюсь ее предложением.
— Тогда будьте добры запомнить вот этот длинный домик. Спросите Хане Ципкес, и вам всякий покажет, — говорит женщина, указывая рукой на тесно сбитую кучу деревянных строений.
На всякий случай запоминаю эту женщину, ее залоснившееся пальто, большой коричневый платок на голове и черные быстрые глаза на горбоносом лице.
День угрюмый, холодный. Широкой серой полосой поблескивает Неман, когда
