— Брешет вин, панове… — вырывается восклицание у Мойше-Бера.
Тетки злорадно хохочут.
— Хорошенький единственный, когда у него еще три брата! — выкрикивает Мине-Тайбке.
— Туточка он единственный… А в Креславке, где живет со второй женой Вигдор… — говорит вторая тетя, но исправник не дает ей кончить.
— Нам нет дела до Креславки. Здесь, — ударяя рукой по списку, продолжает исправник, — ясно указывается, что у Вигдора один только сын…
— Но теперечка он уже не сын, — вставляет Мойше-Бер.
— Почему? — задает вопрос один из офицеров.
В приемном зале, переполненном народом, происходит движение. Евреи начинают шуметь. До моего слуха доносятся отрывки фраз и проклятья.
— Как только бог терпит…
— Эти мешумеды — один позор для нашего народа…
— Нет, вы только посмотрите, какие у него бесстыдные глаза, чтобы его холера задавила…
— Уж лучше родить жабу…
— Тише… Прошу очистить зал! — грозно восклицает начальник.
Перед моими глазами вертятся огнен-
