окрест лежащих деревень провожать и попрощаться с сыновьями. Понемногу начинают появляться местные рекруты-евреи в сопровождении многочисленной родни.
Приходит исправник. Сегодня он особенно строг и воинственен. Его усы, поднятые к носу, и звякающие шпоры производят сильное впечатление на свенцянских обывателей. В приемную входят: дядя Мойше-Бер с женой и старшим сыном, а немного позади следуют мои тетки — Леэ-Рохке и Мине-Тайбке. Опускаю глаза и делаю вид, что не замечаю их. Но зато родственники прекрасно меня видят и перебрасываются между собой оскорбительными для меня замечаниями.
Прибывают два офицера из виленского гарнизона, военный врач и письмоводитель. Начальство, во главе с исправником, усаживается за длинный стол, покрытый зеленым сукном, и присутствие начинается. Быстро заполняется зал призывниками и родными.
— Прошу посторонних очистить зал, — объявляет исправник.
Письмоводитель подает ему описок. В это время к столу, сняв шапку, подходит дядя Мойше-Бер.
— У меня есть вам сделать заявление, — начинает он, обращаясь к исправнику. — Приехал сын моего брата Вигдора. Мы просим принять его.
