а потом легче станет… Быть солдатом — штука не хитрая…
Сильный кашель мешает ему говорить.
Ядвига права — не только Свирские, но и все свенцянские евреи взволнованы моим появлением. «Сын Вигдора крестился… Одним мешумедом стало больше…»
Говорят, возмущаются, проклинают, а я боюсь показаться на улице.
Ядвига подробно объясняет мне, где находится воинское управление, куда я должен явиться.
Рано утром безлюдными переулками иду по направлению к городской ратуше.
Прихожу первым. Глухой сторож —- старый инвалид — с лицом, покрытым сивой шерстью, не хочет меня впускать.
— Куда в такую рань привалил? — ворчит старик. — Присутствие открывается в полдень, а ты вон когда забрался…
Я прошу его позволить мне посидеть в приемной на широкой скамье вдоль стены, обещая быть тихим и не курить.
Сегодня нет дождя, нет ветра, а временами сквозь тучи проглядывает скупое осеннее солнце. На обширном дворе ратуши собираются новобранцы — деревенские парни, одетые в новенькие свитки и тяжелые смазные сапоги. Среди них попадаются старухи в белых шерстяных платках и старики с носогрейками в губах. Догадываюсь, что это отцы и матери, приехавшие из
